После таких мыслей настроение у него поднималось. Он розовел, распрямлялся и принимался кушать с удовольствием.
В среду ему позвонили из лаборатории и пригласили явиться за результатами. Пучков, забыв про все на свете, сорвался с ответственных переговоров и помчался, сломя голову, в медицинский центр.
Через полчаса он уже держал во влажных ладонях заветное заключение. Строчки так и прыгали у него перед глазами. Наконец сделав над собой невероятное усилие, он зачитал приговор: «…Отцовство Пучкова И. Н. не установлено. В представленном биологическом материале предполагаемого отца обнаружена хромосомная аберрация в виде синдрома Клайнфельтера (47, ХХY). Предварительный диагноз – стопроцентное мужское бесплодие…»
– Это ж как же оно так! – Пучков стоял прибитый и пыльный, как будто бы на него только, что рухнул потолок. – Это куда же оно это…
Он упорно перечитывал и перечитывал последнюю строчку, но результат, тем не менее, все равно оставался неизменным – сто процентов выстрелов, произведенных Пучковым за двадцать с лишним лет его похождений, были «в молоко». Ему хотелось скулить от бессильного желания что-то исправить, и рычать от глухой злобы на весь мир одновременно. Среди обрывков несвязных видений и невнятных образов у Пучкова мелькнула издевательская по степени своей несбыточности мысль – «Уж лучше бы это был его ребенок» …
I
Хорошо иметь свой домик в деревне. Лес, речка, свежий воздух, а в придачу ко всему этому благоденствию – необязательность ношения галстука, смешливые, застенчивые селянки и, что совсем немаловажно, настоящий деревенский самогон равно, как и прочие, согревающие душу, дары природы. Ну и чем, скажите, не благодать?! Правда с одним небольшим, но достаточно жестким «однако». Если это строение мечты находится в относительной досягаемости от твоего постоянного места дислокации. А вот когда оно приютилось у черта на рогах или даже где-нибудь далеко за оными (как у меня, например), то тогда, из всех вышеозначенных благ, по гамбургскому счету, актуальными для тебя остаются лишь дары природы, которыми ты в свои редкие вылазки на природу запасаешься аж на полгода вперед. Все остальные впечатления от «красивой жизни» напрочь выветриваются из твоей очумевшей головы после героического автопробега по местному «бездорожью и разгильдяйству», а также по итогам последующего восьмичасового бдения в одной огромной пробке под названием Треклятая Владимирка. Набраться же новых ощущений тебе удастся, ах как не скоро, ибо четыреста км это, как ни крути (баранку) – все те же четыреста км.
– Ну и зачем же брал-то тогда его, касатик? – возможно поинтересуетесь вы у меня.
– В том то и оно, что не брал, от бабушки перепало. Избавиться же рука никак не поднимается, память все – таки светлая о бабуле, плюс, как я уже говорил, самогон в тех краях отменный. Сколько ни возьмешь – всегда мало.
В общем, надеюсь, с бонусами обладания избушкой в деревне мы кое-как разобрались. Минусы же ее это все остальное, а в первую очередь постоянная головная боль, как бы крыша не протекла, проводка не коротнула или местные Индианы Джонсы не экспроприировали бы чего-нибудь, сочтя твое имущество бесхозным.
Впрочем, мне еще как-то повезло, можно даже сказать, откровенно повезло. У меня под рукой всегда есть дядя Коля. Дядя Коля – это, кому интересно, ближайший мой сосед, стоящий на страже моего сельского благосостояния. У нас с ним с первых дней знакомства сложилось некое негласное правило или же, другими словами, заключился эдакий Пакт: «О преследовании взаимных интересов на базе обоюдного глубокого уважения».
