Обменялись сетями соцей и пошли по полю Мез шастать да обсуждать все на свете. Все шло как обычно идут шестеренки при общении с очень хорошим человеком, который к тому же не глуп и дает повод заходить чуть за предел первообразной. Он начал помогать. Дарить подарки. Помогать с УРОКАМИ и проявлять активное здоровое внимание. И все бы ничего. Но вот. Был такой человек в жизни подруги нашего героя появился ..назовем его друг. Только друг ой какой завистливый. Ой какой обиженный. Ой какой «взрослый».ХАХХАХАХАХА. И он ей. Кроме того что вскрыл рану о ее детскости – к тому стал личным сталиным. Отрекая любую непригодную и порчательную для НЕГО дисциплину ума и чувства.
Короче говоря. Он сказал ей – что по его взрослому мнению: то что делает Максим – его подарки и ухаживания не признак святоскроенных чувств и позывов – а лишь НАМЕРЕНИЯ СДЕЛАТЬ ЕЕ ЗАДОЛЖНИЦЕЙ!!!! Охуеть. Я в ахуе. Я просто опиздении. Это ебаная кройка слов. То есть не. Ладно например принимать во внимание все точки зрения. А не говорить что этот человек подозрительно с тобой поступил – просто потому что я вижу зло в всем. Зло на свете есть. Да. Но можно я буду верить в лучшее. Не что на свете есть абсолютная правда или нечто такой. А что несколько ударов будут надолго давать признаки жизни и жизнедержания. В чем смысл ненавидеть что-то просто потому что есть недоверие к мотивам. Не к пеплу что оставляет пуля а именно выстрелу. Да. Тут проблема в моменте времени и когда пространство соотнесется с ним. Я ненавижу некоторых людей из-за антижизненых идеалах что они олицетворяют и несут. Любая моль нуждается и достойна жизни.
И тут нашу подругу повергло, сначала, сомнение. Затем она начала медленно отходить от него. Максим чутко прочувствовал отдаление на расстояние вытянутого рассудка. Он решил прогуляться и поговорить. И. И….. и …..и. Хтонь его юности началась. Она то пошла. И он пошел. НО. ВОТ КУДА ОНИ ШЛИ? Скажу заранее. Ее сомнение выбрало взрослость и допустило ошибку….ХОТЯ НЕТ. Эта ошибка лишь до совести. Она через два года уже поняла его, когда чуть тронулась своим умом от точки (45°21′11″ с.ш.; 36°28′27″ в.д.) в город Детрудинск. Но это не имело уже значения для героя. Он же после отказа встретиться, пошел спать. Ящик начал громко плыть по волнам сновидений. Из него выпадали маленькие крошечки небытия, которое обливало своим жиром все концы до коих оно касалось. Ему виделись эти молоточки проводов о которые так любят сосать дети свои зубы. Считая что веселый отзвук и поцелуй счастья будет ощутим долгим рядом – но лишь яблочный стук разряда о сопротивление языка щелочью щипит в грешном сердце младенца. Но только кажется – младенец не делает это для веселья и от скуки от веселья – а как раз чтобы показать важность внимания и понимания себя. Его милые ногти нуждаются в стрижке. Глаза в слезках; губы – в улыбке; уши – в важной внимательности и обособившейся кадровой системе матричных систем слов – которые детскически дополнятся в мажорной пляске; пятки – в обугленных и щекотных поцелуях, пока милый папа будет носить его на плечах. И слезы уже начали забывать разумом о прошлых конвульсиях своих жидкоченок. Однако структура начала деформироваться. Может ему нужно это? Такое нужно младенцу? Ведь чего хочет любой атом водорода в простанстве, когда среди этих глухих нот есть лишь такие как он водородные элементы.
