Странность этих наблюдений привела – к ошеломленному потоку с…..потому термоядерного белого света по черничной вечности тянущейся с огорода моей бабушки и таким галопом до самой червоточины, что математики называли ноль.
Просторная вечерняя чихарда лишь начинала предвещать великие бедствия в партиях этого света. Птицы летали и лаяли безмерным хохмотом проводов от ветра до ушей нашних. Вечно безлюдные улицы наполненные страданием культого белка движущего по бесконечной морали самой себя начинают плескаться в голубых пожарах бедных тараканчиков и богомолов – парализованные они двигаются лишь по прибытию светодиодов и новоскальных потускнениях мглы отступов людей постоянно проходящих людей. Что в их чемоданах?
Задай вопрос лучше себе хуйло, ой. Задай лучше вопрос о себе, хуйло. Что в твоем чемодане? Найдется ли там место для бедного и хмурого, как клубничная веснушка или пьяный ход бабочкиной беседочки, для вечно скитающего в поисках своей нулевости – бедный квант. Нет. Давайте я напишу красивее. Найдется ли там место для бедного и хмурого, как клубничная веснушка или пьяный ход бабочкиной беседочки, для вечно скитающего в поисках своей нулевости беднОГО (правильного ого, ведь у нас склонение под 50 градусов, под моего родителя не столь далекого. Да. Отношение не очень явное.) квантА. Все? Я теперь грамотный аффтор? Это все ребячество. Но найдется ли? Среди ключей от говорящих левоцентристкие лозунги дверей. Ведь каждый хочет стать свободней от лишней смерти. Я знаю вас. Хоть я и стар по свеой сути лишь моряк и лишь пишу дневник. Но вас суки я вижу. Я вижу вас насковзь как прорезь во временной пенке, или тефтеле – коль угодно показаться эстетичным. Среди бумаг олицетворяющих ваше расположение средь атомных единиц. Между каждым уровнем этой матрицы. Какой твой столбец? А строка? Но в итоге общий – детерминанта всегда будет равна нулевости. В этом ее деградация и специфика. То как гниют зубы знают лишь зубные ткани. Никто не скажет как больно им лишаться жизни. Ни один люреги не передаст боль смерти. Напиши я про свою радость.
На улице бледеяла межстрочная прохлада, дающая дамам закрывать свои славоточины и мягкие икринки медными, ложными до шюрлоли – ными (это прилагательно для вас) ватками сплетенными в куртки. Бедные людищки ходили рожать бурые конфеты для нечто сточного рая. Облака мило перевозя ангельские шаги – также яростно перешептываются в надежде просто прослыть для некой безмолвной утехи, мол ту о которой говорить среди улыбок запрещено.
