– Проходи, сын, – голос отца разнёсся по залу. – Я всегда знал, что твоё сердце легко покоряется слабостям любви, но не думал, что настолько, что ты готов привести в дом безродную девку. Пусть и красивую. Знакомь с невестой, раз приволок сюда.
Рада вспыхнула от ехидного тона Белолебедя. Подняла взгляд. Филипп сидел в своём высоком кресле, подперев кулаком подбородок, и издевательски улыбался. Ничуть он не изменился за столько лет. Такой же напыщенный и мерзкий. Рада готова была исполнить свою месть хоть сейчас, схватить со стола нож и запустить его в самодовольную рожу Филиппа, но Володя взял девушку за руку, призывая успокоиться, и повёл к креслу. Пол скрипел под её шагами. Она шла медленно, стараясь унять вьюгу, что зародилась в её душе. Снежная буря загородила мысли, ветер взвыл. Рада, тяжело дыша, опустилась в кресло, и Володя помог ей придвинуться к столу. Сам сел напротив.
Служанки сунулись было в зал, чтобы разлить всем напитки да налить мясную похлёбку, но Белолебедь взмахом руки прогнал их прочь.
– Рассказывай, – грозно потребовал Филипп.
Рада вздрогнула от его голоса. Она старалась смотреть вниз, на стол, чтобы выглядеть покорной невестой, как того требовали нравы.
– Я люблю её, отец, – тихо молвил Володя.
– Я тоже много чего люблю. Хмель, например, и баню. – Филипп разговаривал так, будто Рады здесь не было. Обращался лишь к сыну. Он наполнил себе и Володе по чарке.
Юноша растерянно замолк. Рада тоже не могла ничего сказать и тихо злилась на бездействие жениха. Володя ссутулился за столом и выпил чарку хмеля, протянутую отцом.
– Рада невероятная. Красивая, умная, добрая, – заговорил он. Девушка закатила глаза: слова прозвучали так, будто он пытается убедить в этом себя, а не отца.
– И безродная. Торговка с базара, как я понял? – перебил Филипп и повернулся к Раде. – Бедная сиротка, которой повезло окрутить богатого купца?
– Да, сирота, – пробормотала девушка.
«Твоими стараниями», – хотела бы добавить она, но язык еле ворочался. Белолебедь снова уставился на сына.
– Значит, по сердцу она тебе?
Володя кивнул:
– По сердцу. Жить без неё не могу.
– Что ж, могу её оставить в служанках, раз жить без неё не можешь. И тебе хорошо, и ей. Хочешь ведь, девка, жить в богатом доме? – Филипп снова обратился к Раде.
Девушка сжала юбку платья. Дикий крик так и рвался наружу, лишь страх не давал ему покинуть тело раньше времени. А она предупреждала Володю, что так всё и будет. Богач не примет её в семью.
– Отец, она моя невеста, – проявил твёрдость юноша. – Завтра мы отправимся в княжеские палаты и поженимся.
– Никаких палат, – махнул рукой Филипп. – Попрошу князя, чтоб не одобрил ваш союз. Будет служанкой.
– Отец…
– Сын.
Рада боялась вступить в разговор. У неё оставался лишь один способ смягчить Белолебедя. Надо были лишь…
…запеть.
Русалки обучили её своим тайнам. Голос – оружие мёртвых дев, надо лишь правильно им пользоваться. Для чар подойдёт любая песня, всего-то надо представлять, как её слова паутиной обволакивают жертву, проникают в душу, заслоняют посторонние мысли. Человек должен слышать песню. Влюбляться в мелодию и слова. Тогда он покорится чарам русалочьего голоса.
Рада не была русалкой в том понимании, какими были другие речные девы. Однако она, как и те девы, была мертва. Их голоса шли из мира Нави, потому имели силу.
И Рада запела.
Отец и сын тем временем спорили и не обращали внимания на девушку, которая шевелит губами. Она шептала слова, вдыхая в них чары, и песня становилась громче.
