Феба проводила директрису взглядом. Вероятно, поручение мисс Эндикотт можно считать признанием того, что она уже достаточно взрослая, иначе она не отправила бы ее на верхние этажи наедине с красавцем-маркизом.
Но ведь ей всего двадцать два! А ее приглашают в компаньонки к девушке почти такого же возраста, как она…
– Прошу вас следовать за мной, лорд Драйден.
Она развернулась на каблуках и направилась к лестнице, стараясь справиться с искушением побежать наверх, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Годами Феба училась сдерживать свои порывы. Она была превосходной наставницей, но в основном потому, что как никто другой понимала девочек, охваченных бунтарским духом. Теперь она прошла отличную школу и умеет держать себя в руках.
Маркиз пошел за Фебой и уже через мгновение оказался рядом, хотя та почти бежала. Она почувствовала, что мужчина примеривается к ее шагу. Почему-то ей на ум пришел жеребец, пытающийся обмануть ее временной уступчивостью.
Она еще более ускорила шаг, покосилась вбок и заметила короткие волоски – его собственные? – прилипшие к рукаву пальто. Неожиданно маркиз показался ей обычным человеком. Мужчиной. Доступным.
Феба хорошо знала, как расточать любезности и очаровывать. Но она упрямо решила ничего не говорить.
Молчание нарушил маркиз.
– Мне дали понять, что здешние наставники решают проблемы… – Он замолчал, безуспешно подыскивая слово.
– Упрямства? – предположила Феба.
– …Очень хорошо, пусть будет упрямство. В общем, умы учениц заполняются всевозможными знаниями.
Странно. Судя по тону, он находил это… забавным? Или это скептицизм?
– Стимулирование интеллектуального любопытства, лорд Драйден, и внедрение осмысленной дисциплины не оставляет им времени на плохое поведение. Хотя, естественно, они пытаются.
– Понятно.
– Мы считаем, что неверно направленную активность можно и нужно трансформировать в изящество, уверенность и уважительность, если это необходимо. Именно в этом направлении мы работаем.
– Значит, у вас здесь целая философия. Интересно. – В его голосе снова звучала ирония. И сомнение. И усталость.
Феба подумала о девочке, которую он собирается поместить в академию.
– Могу я поинтересоваться, ради кого вы интересуетесь нашими условиями? – Она уже почувствовала свою ответственность перед юной мисс, которая, вероятно, в скором времени к ним присоединится.
Феба считала, что пока великолепно справляется с данным ей директрисой поручением. Она очень-очень вежлива, и очень-очень строга. Ни одна монахиня не может быть такой спокойной, чопорной и незаинтересованной.
Хотя было бы намного проще, если бы от него не исходил такой чудесный запах.
Крахмал, очень хороший табак и еще… лошади? Феба любила запах лошадей. Немного морской свежести, словно он долго гулял по холмам. И еще неповторимый аромат мужчины. Да, пожалуй, так пахнет богатство.
Феба почувствовала, что с удовольствием лизнула бы его. Подобная мысль пришла ей в голову впервые в жизни.
«Нецелованная, – напомнила она себе, – неподходящая, непригодная для поцелуев».
– Мою племянницу поймали за курением сигары. Дважды. Помимо всего прочего. Девочке двенадцать лет, и ею занимается уже третья мачеха. Последняя ее терпеть не может, и, насколько я понял, это чувство взаимно. Таким образом, я здесь представляю брата, который сейчас находится в Нортумберленде. Узнав о своей поездке в Суссекс, я предложил, так сказать, провести разведку.
