Врезавшись в невидимую стену ровно над серединой ручья, кот картинно сполз по этому невидимому препятствию в воду.
БУЛЬК!
А дальше был истошный кошачий вой о помощи, и я, бегущая ловить тонущего кота, которого уносила течением ручья, и встрепенувшийся петух, которого чуть не поймали.
Увлекшись спасением кота, за птицей я не следила. Только и поняла, что, взмахнув крыльями, петух скрылся где-то в лесах седьмого холма, не оставив на память даже перышка.
Выбравшись на берег, я поставила трясущегося кота на лапы. Вытирать его было нечем, полотенца профессор Зелень мне не подарила, пришлось кутать «горе-утопленника» и в без того мокрую после стирки одежду.
— Должно быть, петух сбежал с фермы, — предположила вслух я. — Вряд ли он дикий.
Коту же было плевать на мои слова, он мерз.
— Ладно, — пообещала я. — Сейчас оденусь, и двинем обратно на холм. Там начихаешь нам новый костер, будем греться.
Обратный путь в гору в мокрой одежде дался гораздо хуже, чем я надеялась.
Покинув теплую поляну у ручья, я даже не предполагала, что идти по почти ночному лесу окажется так противно и до зубодробительного холодно.
Будет чудом, если к утру неподготовленное к нагрузкам тело Эммы, в котором я оказалась, не подхватит насморк.
Добравшись до заброшенной сторожки, я вытряхнула кота из своих мокрых объятий. Тот без лишних притязаний сразу побежал к камину, где охотно расчихался на уже успевшие потухнуть остатки углей. Пришлось еще бродить по поляне и набирать новый хворост, чтобы окончательно не замерзнуть ночью.
Уснули с Лысяшой мы также возле огня вдвоем, укутавшись в плед, принесенный Зеленью, почти без памяти от усталости за сегодняшний день.
А проснувшись утром, я поняла, что чуда не вышло.
Нос был заложен, горло болело, а из моего рта доносился только едва слышный сип.
Заболела.
7. Глава 6
С преданностью собаки Лысяш проводил меня до границы шестого холма.
— Дальше тебе нельзя, — шептала я, потому что на более громкое была неспособна. — Не шалить! Жди в доме.
Столь громким словом я назвала лачужку.
За вчерашний день монстрокот очень доходчиво доказал и показал, что человеческую речь воспринимает отлично, разве что ответить не может.
Что в очередной раз рождало во мне смутные сомнения: обитатели острова вообще того, что ли? Как можно существовать бок о бок с этими монстрами столь долгое время и вообще не замечать элементарного?
Либо магистр Стефаниус был прав.
Это конкретно меня нимурн слушал, потому что так проявился мой магический талант.
Почему-то в глубине души стало чуточку жаль. Никакой тебе интриги, никаких молний с неба! Просто повелевание монстрокотом!
За этими рассуждениями я и сама не заметила, как по узенькой дорожке добрела до академического городка.
Дорога стала шире, деревья расступились, обнажая передо мной стены монументального строения.
Любой среднестатистический европейский средневековый замок нервно закурил бы в стороне, дайся ему подобная возможность.
Потому что академия представляла собой не что иное, как крепость, монументальную, мощную, с наблюдательными башнями по периметру, окнами-бойницами — словно следами давних сражений, и широкими вратами — ровно по моему курсу.
Впрочем, этих ворот было много — они окружали городские стены по периметру, и к каждым вела дорога от леса и прилежащего холма.
Двенадцать — догадалась я провести параллели с часовым циферблатом.
Нашлось и главное отличие от крепости — ни одни из ворот никто не охранял, да и двери были нараспашку — похоже, академия жила и ощущала себя в полной безопасности многие годы.
