играть со страшным.
стремительно пахнут листья.
ты думаешь – дом, а к горлу подходит – вечность.
ты думаешь, делаешь, – с дулом подходит вечность,
цветёт стрелолистом
в прудах твоих улиц.
осокой блокадного злого болота
наследия чёрных подъездов, которые помнят.
ты думаешь – ты, а выходит с кварцевой точностью взгляда,
приходит – безмолвное,
приходит – безумное, и тонко, винтовочным маслом,
затвором безгубого рта клацает среди цемента
и залитых мглой подворотен.
и скатерть, залитая мглой,
хранит подстаканники древних известий.
извёсточным крошевом вальса, который когда-то.
хватает за руки, не зная, не видя.
но помнишь.
как было, и стало, и чёрное на рукаве.
и липким, тошнотным восторгом смыкается день
от страха весь круглый и гладкий, как мячик.
ты здесь не живёшь и ты низачем,
и только чумной незнакомый разбег карусели,
сбежавшей из парка: ты картография
прошедших.
на тебе их пятна.
весёлые трупные пятна жирафьи, окопные пятна.
весёлые светлые злые леса, изрытые ярко
сапёрной лопаткою солнца и нежными
чайками.
чай, чужие окна, чёрно-белая хроника:
нескончаемый город.
дождь стеливший
в память из библиотек.
играя со страшным,
с чёрным.
