Очень высокие горы. Восхождение - страница 24

Парни им сварили борщ, хотя портерам еды не хватало. В первый день путешественники возмутились, зачем им столько наготовили? Они же столько не съедят! Но уже на следующий день поняли – всё, что они не доедают, доедают портеры.

…Шесть утра. Ну хоть бы ещё полчасика! Ну хоть бы ещё четверть часика… Юра повернулся на другой бок и закрыл глаза, сосредоточившись… Один, два, три… десять… пятнадцать…

Да хоть двадцать пять! Не получается! Организм требует своё.

Кряхтя и постанывая (голова продолжала умеренно болеть), Юра выбрался из спальника, оделся и вышел, прихватив фотоаппарат.

Хочешь сделать эксклюзивный кадр, без фотоаппарата не выходи – гласит народная мудрость. Про походы по потребностям в ней ничего не говорится, и Юра давно уже решил: место – не помеха для эксклюзивных кадров. Выходишь, а тут он, кадр эксклюзивный… сам пришёл.

На востоке вовсю полыхала заря. Близился восход. Серов поёжился, скорее бы уж – холодно, ка в Сибири, Африка у них… Пощёлкал фотоаппаратом на восток, обошёл домик и встал как вкопанный. На Килиманджаро… Нет, на Кибо! накрыв вершину ладонью, лежало облако. Ну вот! Юра расстроился. А как же там восходители? В облаке-то? В тумане? «Ё-о-о-о-ожик…» Им бы так не свезло… А то посмотрят они на Африку с высоты шести километров, ага…

– Что снаружи? – спросила из спальника Аня, когда Серов воротился.

– Облако на Кибо… Представляешь? Как ладонь! Иди глянь.

– Мутит меня, Палыч… – она вынула из спальника страдальческое лицо и заставила его улыбнуться. – «Скафандр» мой мутит…

– Здрасьте-приехали! Ночь же прошла… Должно было полегчать…

– Полегчает… Когда-нибудь… Когда-нибудь нам всем полегчает… И ещё… – Аню передёрнуло. – Он грязный!

– Кто?

– «Скафандр»! – И, отвернувшись к стене, она застонала…

Юра смотрел на напарницу с сочувствием. Аня – человек, конечно, тренированный, марафонец, но иногда в горах, как это ни странно, – и это совсем нехорошо – у тренированных людей акклиматизация затягивается. Юра читал об этом. Организм до последнего верит, что все мучения, все издевательства, все эти тяжеленные нагрузки – есть просто интенсивная тренировка. И не запускает механизм горной адаптации… Плохо, если у Ани такое… Времени и так в обрез. Хорошо хоть сегодня есть ещё один день акклиматизации. Сходят к Зебре Рок – два километра туда, два обратно, а потом будут отдыхать. Может, наладится?

В дверь стукнули, Юра выглянул: принесли воду.

– Холодова, поднимайся! Пошли твой «скафандр» мыть…

Анна присела и отчётливо хмыкнула:

– И как ты это себе представляешь?

– Давай-давай-давай… Уйдём к реке, ты разденешься, а я тебя оболью водой, и твоей, и моей.

С минуту Холодова сидела молча, прикрыв глаза, обдумывая «нескромное» предложение, но потом желание хоть сколько-нибудь очистить тело пересилило, и она решительно поднялась:

– Айда. Только ты не подглядывай!

Но на завтрак Аня всё равно ничего не съела…

…На акклиматизацию Александер и Джама взяли одного из портеров. На всякий случай. А ещё потому что у Юры снова некстати зашкаливал пульс. Сам Юра дискомфорта не ощущал, лишь немного побаливала голова. Но Алекс явно тревожился. «Не за того тревожишься», – глядя на Анну, думал Юра. Цвет лица Анны имел характерный оттенок.

Подъём начали не спеша, торопиться некуда. Тропа на Зебру – тропа в сторону Мавензи, пока идёшь к Скалам, острая вершина всё время маячит перед глазами. Добирались около часа. По дороге их временами накрывало облако, превращая всё вокруг в густое парное молоко, но в целом погода по-прежнему вела себя прилично. Александер третий день как мантру повторял про хороших русских и необыкновенную погоду. На скалах повстречали группу скандинавов, они ползали по огромным камням и фотографировались. Было с чем. Скалы Зебры – уникальное природное явление, выходы белых кварцевых пород, по которым сотни лет – со времён последнего извержения – стекают тонкие струйки воды, насыщенной чёрным оксилом железа. Они и сформировали на вертикальной поверхности скал полосатый, как шкура зебры, рисунок. Красиво и аутентично для Африки. Наши путешественники тоже устроили фотосессию, а потом Александер предложил подняться выше, тысяч до четырёх, для лучшей, так сказать, акклиматизации. Юра вопросительно глянул на Аню, и та одобрительно кивнула. Вроде на переходе её немного отпустило, не зря говорят, горную болезнь переживать надо в движении. У Юры даже от сердца отлегло.