Очень высокие горы. Восхождение - страница 8

Поначалу Юрке ставили только обострение – острый панкреатит. И первые пять дней, как водится при таком диагнозе, он ничего не ел и жил исключительно на капельницах. Молодой хирург, который вёл Серова, осматривая Юрку, щупал живот, читал выписки УЗИ, заполнял историю болезни и невнятно матерился:

– Ёрш твою медь… – шептал он. – И отёк? И отёк… Так и знал… И некроз? Неужели? – И он назначал новые анализы, повторные УЗИ, рентгеноскопию и прочие методы неразрушающего контроля на уже разрушенном органе. Он терялся, он не знал, он был слишком молод, и тогда Серова передали более опытному хирургу, женщине пятидесяти лет, дай ей Бог здоровья. А когда выкристаллизовался диагноз «панкреонекроз», за него взялся сам. Завотделением…

На шестые сутки к уже отчаявшемуся Юрке ночью пришёл брат Славка, и Юрка подумал: за ним…

Славка. Ярослав. Старший брат. Со Славкой они прошли весь Север Западной Сибири; все болота, все реки, все озёра, всю тайгу Сибирских Увалов; горы и реки Приполярного Урала; снег и морозы за пятьдесят, пургу и темень бесконечной зимы; жару за сорок, нескончаемый гнус и нескончаемые белые ночи летом… Все те самые полевые работы без рации, но со спиртом. А знаете, как становятся родными те, кто вместе прошли боевые действия? Без пафоса, полевые работы обладают таким же консолидирующим свойством. А они ещё были братьями…9

К моменту своего «визита» в больницу старший уже девять лет как пребывал не на этом свете. Как и откуда появился брат, Юрка не заметил. Он увидел Славу, только когда тот уже присел к Юрке на кровать. Старший брат внимательно поглядел на младшего и, сочувственно сморщившись, спросил:

– Болит?

Юрка лежал на спине, исключительно на спине, только на спине, подтянув ноги, накрывшись почти до самых глаз одеялом, повернуться на бок или на живот он не мог, острая, пронзающая всё тело боль не позволяла.

– Скоро… у тебя… буду … – выдавил он.

Старший вздохнул и… неожиданно улыбнулся:

– Не-а. Не будешь. Ты не умрёшь, брательник. Не в этот раз… – Он помолчал и сделал движение уходить.

– Погоди! – забеспокоился Юрка. – Погоди! Посиди. Посиди ещё. Со мной. Пожалуйста…

– Хорошо, – кивнул старший и загадочно добавил, указав на дверь: – Подожду.

Дверь внезапно распахнулась, и в палату на каталке ввезли мужчину. Из переговоров врачей скорой, они были в синей униформе, и врачей стационара Юра понял, что у молодого парня прободение желудка. Врачи вяло переругивались, в приёмном покое оформлять отказывались, мест не было – после праздников едва успевали распределять страдальцев по отделениям – но скорая настояла, и теперь в палате вокруг новенького суетились, заполняли бумаги, тут же резали одежду, раздевая его, подключали к капельнице, настраивали мобильные аппараты ФГС10, готовя к операции. Парень при всей этой суете был удивительно спокоен и даже безмятежен, было ему всё до лампочки, он пребывал в шоковом состоянии и продолжал существовать в блаженном неведении.

Славка некоторое время молча наблюдал за суетой, потом показал младшему на парня и сказал:

– Его подожду… Он умрёт. На столе… Сердце не выдержит анестезии. Вот он да. А ты, Юр, нет. И не торопись туда, брат! Здесь и так времени мало. И потом… – он снова улыбнулся, – ты же ещё нигде не был Ничего не видел. Моря не видел… Помнишь «Достучатся до небес»11? «На небе только и разговоров, что о море и о закате…»