Очерки истории медицины - страница 45

В Мерзебурге хранятся свидетельства бескорыстия и подвижничества Базедова: он бесплатно лечил бедных, был волонтером на ликвидации холерной эпидемии 1831 г. в Магдебурге, когда многие медики просто сбежали из города. Он успешно боролся с холерой и в Мерзебурге (1833, 1849 и 1850 гг.). По сути, Базедов был общественным деятелем, напоминающим по стилю и содержанию работы русских земских врачей, ибо как и они занимался и лечебной, и социальной медициной. Он одним из первых вел амбулаторные карты больных, внедрил методы климато- и курортотерапии, разрабатывал меры помощи приемным матерям и их детям, практиковал гигиеническую оценку питьевой воды, внеся большой вклад в коммунальную гигиену и промышленную токсикологию. В эпоху гигиенической безграмотности он добился в своем округе запрещения токсичных красок: «… Ежегодно тысячи центнеров мышьяка добываются из недр земли, чтобы в качестве неотъемлемого признака роскоши в непосредственной близости от людей отравлять их!» Он первым полно описал симптомы отравления такими красками (невралгия, диарея, исхудание, анемия, головокружения и параличи), лично делал анализы для выявления в красках мышьяка и сообщал об этом прусскому министру просвещения, вопреки противодействию фабрикантов.

Его успеху способствовали чувство долга и прямота, настойчивость и систематичность в достижении целей. Уже в 1834 г. он успешно выдержит экзамен на должность окружного врача. С 1838 г. он состоит в Лейпцигском медицинском обществе, поддерживает связи с alma mater в Галле и публикуется в научно-практических изданиях (всего около шестидесяти научных трудов – от оториноларингологии до ревматологии, педиатрии и акушерства). Значительная их часть касается болезней глаз и опубликована в журнале, редактировавшимся одним из будущих учителей Н. И. Пирогова, немецким хирургом и российским дворянином Карлом-Фердинандом фон Грефе (1787–1840). В 1841 г. прусский король удостаивает Базедова почетного звания. Однако лишь в 1848 г. скромный от природы Базедов стал главным врачом округа, обойдя восемь претендентов. Именно при Базедове через триста лет своего существования городок Андреасштифт получил больницу на тридцать коек. Но мировую известность врачу принесли две его статьи о сочетании пучеглазия, тахикардии и зоба с описанием четырех ярких случаев. Это сочетание с 1858 г. до сих пор именуют «мерзебургской триадой».

Читая описания Базедова, можно полагать, что он первым затронул психоневрологические симптомы тиротоксикоза: «Присутствовало значительное выступание до этого здоровых, полностью зрячих глазных яблок; больная при этом спала с открытыми глазами, внешне выглядела пугающе, а в своем поведении была беззаботна и бодра, и вскоре в городе стала считаться безумной», – писал Базедов о больной фрау G. Он подметил у нее потерю веса, потливость, понос, одышку, беспокойство, чувство голода, усиление кровотока в коже, расширение границ сердца с признаками клапанной недостаточности, аменорею и тремор. Пионерские публикации Базедова предопределили интерес австро-немецкой врачебной школы к тиротоксической офтальмопатии, что увенчалось описанием ряда проявлений этого синдрома. Сын К.-Ф. фон Грефе, выдающийся немецкий офтальмолог, погибший от чахотки в 42-летнем возрасте, Альбрехт фон Грефе (1828–1870) в 1864 г. описал типичное для базедовой болезни отставание верхнего века при взгляде вниз. В 1869 г. при базедовой болезни австрийским офтальмологом Карлом фон Карион Штельвагом описаны застывший взор и редкое мигание с ретракцией верхнего века, а в 1883 г. немецким невропатологом Паулем Юлиусом Мебиусом – ослабление или полное отсутствие конвергенции глаз, что имеет ведущее значение в диагностике тиротоксикоза и в оценке эффекта его лечения (рис. 22).