Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2 - страница 29

Очистится от пятен безобразных.

Май, отрешась от всех забот несчастных,

Свои права счастливо заберет,

Глаза овеет свежестью, прольет

Дождь теплый на бутоны роз прекрасных.

Тогда из сердца исчезает страх

И можно думать обо всем на свете –

О зелени – о зреющих плодах –

О нежности Сафо – о том, как дети

Во сне смеются, – о песке в часах –

О ручейке – о смерти – о Поэте.

Записано на чистой странице поэмы Чосера «Цветок и лист»

Поэма эта – рощица, где дует

Меж чутких строк прохладный ветерок;

Когда от зноя путник изнемог,

Тень лиственная дух его врачует.

Зажмурившись, он дождь росинок чует

Разгоряченной кожей лба и щек

И, коноплянки слыша голосок,

Угадывает, где она кочует.

Какая сила в простоте святой,

Какая бескорыстная отрада!

Ни славы мне, ни счастия не надо –

Лежал бы я теперь в траве густой

Без слов, без слез! – как те, о чьей печали

Никто не знал… одни лишь птицы знали.

Море

Там берега пустынные объяты

Шептанием глухим; прилива ход

То усмирит, то снова подстрекнет

Влиянье чародейственной Гекаты.

Там иногда так ласковы закаты,

Так миротворны, что дыханье вод

Едва ли и ракушку колыхнет –

С тех пор, как бури улеглись раскаты.

О ты, чей утомлен и скучен взор,

Скорее в этот окунись простор!

Чей слух устал терпеть глупцов обиды

Или пресыщен музыкою строф –

Ступай туда и слушай гул валов,

Пока не запоют Океаниды!

Коту госпожи Рейнольдс

Что, котик? Знать, клонится на закат

Звезда твоя? А сколько душ мышиных

Сгубил ты? Сколько совершил бесчинных

Из кухни краж? Зрачков зеленых взгляд

Не потупляй, но расскажи мне, брат,

О юных днях своих, грехах и винах:

О драках, о расколотых кувшинах,

Как ты рыбачил, как таскал цыплят.

Гляди бодрей! Чего там не бывало!

Пускай дышать от астмы тяжело,

Пусть колотушек много перепало,

Но шерсть твоя мягка, всему назло,

Как прежде на ограде, где мерцало

Под лунным светом битое стекло.

Перед тем, как перечитать «Короля лира»

О Лютня, что покой на сердце льет!

Умолкни, скройся, дивная Сирена!

Холодный Ветер вырвался из плена,

Рванул листы, захлопнул переплет.

Теперь – прощай! Опять меня зовет

Боренье Рока с Перстью вдохновенной;

Дай мне сгореть, дай мне вкусить смиренно

Шекспира этот горько-сладкий плод.

О Вождь поэтов! И гонцы небес,

Вы, облака над вещим Альбионом!

Когда пройду я этот грозный лес,

Не дайте мне блуждать в мечтанье сонном;

Пускай, когда душа моя сгорит,

Воспряну Фениксом и улечу в зенит!

К Фанни

Пощады! милосердия! любви!

Любви прошу – не милостыни скудной –

Но милосердной, искренней любви –

Открытой, безраздельной, безрассудной!

О, дай мне всю себя – вобрать, вдохнуть

Твое тепло – благоуханье – нежность

Ресниц, ладоней, плеч – и эту грудь,

В которой свет, блаженство, безмятежность!

Люби меня – душой – всем существом –

Хотя б из милосердия! – Иначе

Умру; иль, сделавшись твоим рабом,

В страданьях праздных сам себя растрачу,

И сгинет в безнадежности пустой

Мой разум, пораженный слепотой!

* * *

Спящая

the blisses of her dream so pure and deep.

John Keats

Во сне она так безмятежна! Будто

Там, в этом сне, поверила кому-то,

Что будет мир ее красой спасен.

Отвеяна от ложа скорбь и смута,

Покоем и лавандой пахнет сон.

Во сне она так беззащитна! Точно

Лесной зверек бездомный, в час полночный

Уснувший на поляне в темноте, –

Или птенец на веточке непрочной

В дырявом можжевеловом кусте.

Не просыпайся! Этот сон глубокий

Покрыл все недомолвки и упреки,

Как снег апрельский – слякотную муть;

Ты спишь – и спит дракон тысячеокий

Назад Вперед

Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2 - страница 29

Похожие книги