24 апреля 2010
День проходил тяжело. Отец отказался от питья и приема любой пищи. Одышка усилилась, появились боли в животе. При ощупывании живот был мягкий, признаков острого воспаления не было. Я снова вызвал скорую помощь. Ночь пережили.
25 апреля 2010
Мне нужно было отлучиться на избирательный участок, чтобы проголосовать. Проделал это бегом. Когда вернулся, отец дремал. Из магазина я принес свежего кефира и дал ему выпить ложку. Часа через два он проглотил пару ложек куриного бульона. Я отлучился в ближайшую аптеку и купил памнерсы. Однако лежать в них отец отказывался и постоянно требовал ножницы, чтобы разрезать их и снять. Вызвал скорую помощь, так как состояние старика явно ухудшалось. Затем я приподнял его и предложил проглотить ложечку йогурта с названием «Нежность». Отец прочел название и произнес едва слышно: «Это хорошо!» – пригубил поданное. В тот же момент он уронил голову на бок и перестал дышать. Я закричал: «Отец, держись! Дыши! Дыши!» …Около полуминуты сердце родного мне человека еще продолжало биться.
Приехавшие медики уже не застали его в живых. Сообщил о случившемся всем родным.
26 апреля 2010
В пять ноль-ноль встретил Славика. Затем поехал в Синицы за матерью. В бюро ритуальных услуг купили все, что требовалось. На квартире переодели отца. После погрузки в машину Славик поехал на «Газели» в Синицы, а я с матерью заехал в областной военкомат, затем в сбербанк и Синицы. Потом вместе с братом были в сельском совете в Соржице, в Бешенковичах получили врачебное заключение о смерти, пытались связаться со священником, но его не оказалось дома. Церковь тоже была закрыта. Несколько раз звонили из военкомата, заверили, что будет оркестр. Возвратились в сельский совет и отдали медицинский документ. Навестили мою дачу, взяли топорик, поехали в лес и набрали еловых лапок для ритуала. Возвратились в Соржицу. Я забрал свидетельство о смерти и подписал свою книгу «О вечном и земном», которую председателю подарил ранее отец. Заехали в Синицы. Далее двинулись на Витебск. Начали закупать продукты.
На следующий день в девять поутру встретили своих дочерей Наталью и Вику. Они начали на квартире готовить блюда для поминания своего деда.
27 апреля 2010
Утром мы со Славиком уехали в Синицы. Затем я встретил в Задорожье машину с группой из военкомата, рассказал лейтенанту, как доехать до места. Из рейсового автобуса вышла Света Иванова, потом от шоссе подошел Виталик. Синицы. Ритуал похорон. Вот и все. Когда заканчивается жизнь человека, меняется восприятие рельефа местности.
28 апреля 2010
Заехал в Островно и отдал Нине Николаевне черную шляпку, которую она забыла в Синицах. Вскоре был у матери. Она угощала одного из рабочих по имени Василий, который участвовал в обряде похорон. Свозил мать на кладбище. На свежей могиле стояли венки. Помолчали. Мать высыпала для птиц какую-то еду. Отвез ее домой. Потом поехал в Бешенковичи. В райисполкоме был обед до двух часов. Подождал, позвонил Славику. Получил пособие и возвратился в Синицы. Мать отдала мне посуду, немного продуктов, неиспользованных во время застолья, часть отслуживших свое отцовских вещей для последующего сжигания. В деревне Долгое на даче я начал прививать дикую грушу черенками, которые заготовил зимой, а затем хранил их в снегу до весны, потом в холодильнике. Работе мешал дождь, периодически падавший из набегавших туч. Я вспомнил о радуге над трассой пятью днями раньше. И вдруг восточнее Долгое небо опять засветилось радужными полосами. Радуга была не такая яркая, как та, над трассой, когда я вез отца в Витебск, но тоже виделась целиком над лесом. Ветер притих. Стояла удивительная тишина. Я ощущал какую-то удивительную гармонию моей души и окружающей природы.
