Дождь накрыл весь мир, серое марево заполонило небо, не оставив ни малейшего разрыва, и рваные серые тучи вскоре полностью слились с землёй в едином непрерывном водопаде. Небо затемнилось ночной мглой. Ривелсея шла по размытой дороге и думала попеременно о двух вещах: первая – что её ожидает в Анрельте, и вторая – когда же кончится дождь. Совет Разума инструктировал её по-ратлерски коротко: ей было приказано отправиться в Анрельт и встретиться там с человеком, который торгует посудой на Восточной улице и, как всем известно, знает гораздо больше, чем ему полагается по профессии. За несколько золотых, а лучше синих монет он охотно продавал свою посуду и так же охотно делился полезными сведениями с теми, кто в них нуждался, и тем охотнее, чем больше этих монет было. Звали его Де́йвис, но это мало кто знал, обычно его называли Хитрый Стекольщик – из-за профессии и большого ума. С Орденом ратлеров отношения у него были своеобразные: он знал про Орден и оказывал ему уже несколько мелких услуг, клятвенно уверял в своей верности, но не удостоился чести быть союзником, поскольку искренности в его уверениях было максимум анрелла на два.
Без сомнения, Стекольщик что-то знал и про убийства, но весь вопрос был в том, насколько охотно и за сколько он будет готов об этом рассказать.
А дождь всё не кончался, он смешался с ночной темнотой, и теперь зрение могло отдыхать в абсолютном отсутствии чего-нибудь. Шаги Ривелсеи шумно отдавались в камне дороги и только лишь поэтому она знала, что не сбилась с пути и не ушла куда-нибудь в сторону.
Ривелсея не сразу заметила, как сзади мелькнул какой-то свет, и обернулась только тогда, когда услышала стук и грохот повозки по камням. Не было видно ничего, кроме фонаря, который тускло освещал путь. Ривелсея отошла на обочину, чтобы её не сшибли в темноте, но тот, кто правил лошадью, тащившей повозку, успел её заметить и крикнул в пустоту:
– Кто там бродит ночью под дождём? Выходи на дорогу, я остановлюсь!
Лошадь и правда встала. Ривелсея неторопливо вышла на дорогу и встала в узкую полоску света, чтобы её было видно. Сама она в состоянии была разглядеть только лошадь, но никак не того, кто ею правил. Голос невидимого человека был мужской и по-молодому звонкий.
– Ты кто? – спросила Ривелсея темноту.
– Я? Я Рила́н, я везу зерно на склад в Анрельт. А вот ты кто такая и куда направляешься ночью, под дождём и одна?
– Я тоже в Анрельт, – ответила Ривелсея, – но вряд ли я доберусь туда быстрее, чем дня через два.
– Ну почему же, – сказал Рилан. – Может, и доберёшься. Дай-ка я на тебя вблизи взгляну.
Миг спустя тёмная фигура отделилась от общего контура повозки и спрыгнула на землю. Ривелсея увидела высокого парня в капюшоне. В свете фонаря были видны только его блестящие глаза и немного загнутый нос. Он оглядел Ривелсею довольно пристально и сказал с невидимой улыбкой:
– Ну, вроде не опасная. Только смелая чересчур. Я и то бы не рискнул пойти в Анрельт ночью пешком. А девушки вообще не должны в одиночку бродить. Ты знаешь, сколько разбойников развелось на дорогах?
– Слышала, слышала, – сказала Ривелсея. – Только разбойников, по-моему, везде можно встретить. Так что, вообще из дома не выходить? Не боюсь я никаких разбойников.
– Правильно, незачем нас бояться, – хохотнул парень. – Пошутил, пошутил. Ты вот что: скидывай давай свой плащ, он мокрый весь, и залезай наверх, на мешки с зерном. Только аккуратно, не разорви ничего, а то будешь сама зерно по всей дороге собирать, – он снова хохотнул. – Завтра утром будем, думаю, уже в Анрельте.
