– Привет. Давай прогуляемся. – Не сводя с него глаз, Ева взяла у Рорка портфель и протянула его Соммерсету. – Погода отличная.
– Ладно. – Он взял ее за руку.
Подойдя к двери, Ева взглянула на кота, который последовал за ней и продолжал тереться об ее ноги.
– Хочешь пройтись? – спросила она его, открывая дверь.
Кот кинулся обратно к Соммерсету, словно Ева пригласила его прыгнуть с утеса в огненный зев преисподней.
– Приглашение пройтись означает возможность путешествия к ветеринару. – Голос у Рорка был певучий, напоминавший о зеленых холмах и лиловых туманах Ирландии. – А путешествие к ветеринару означает возможность укола шприцем.
Ева двинулась вперед без всякой цели.
– Я думала, ты сегодня был где-то далеко. Типа Монголии.
– Я был в Миннесоте.
– А какая разница?
– Разные континенты. – Он рассеянно провел пальцем по ее обручальному кольцу. – Мне удалось закончить дела и вернуться раньше, чем я думал. И теперь я могу прогуляться со своей женой прекрасным майским вечером.
Ева повернула голову, наблюдая за ним, пока они прогуливались по парку.
– Ты ее купил? Монголию?
– Миннесоту.
– Один черт.
– Нет. А ты хотела, чтоб я ее купил?
Ева засмеялась.
– Не представляю, что с ней делать. – Она на миг прижалась головой к его плечу, вдохнула его запах. – А у меня сегодня новое дело: отравлен католический священник. Парень замертво рухнул прямо во время заупокойной мессы. Причастился отравленным вином.
– И это дело досталось тебе?
Ева наблюдала, как весенний ветерок играет его шелковистыми черными волосами.
– А ты что, слышал о нем?
– Я внимательно слежу за преступной жизнью Нью-Йорка даже в диких чащобах Монголии.
– Миннесоты.
– Вот видишь, ты слушала внимательно. Это случилось в Восточном Гарлеме, в испанском Гарлеме. Я думал, на это бросят следователя с ближайшего участка, возможно, даже со связями в церковном приходе.
– Но они этого не сделали. Возможно, в целях объективности. Как бы то ни было, дело попало ко мне. – Они вышли из рощицы и вступили на зеленый луг. – Неразбериха полная. И отличная приманка для прессы. Журналюги налетят на меня как мухи на мед.
Рорк изогнул бровь.
– Ты знаешь, кто его убил?
– Нет. Но одно я знаю точно: мертвый парень, что сейчас лежит на столе у Морриса, никакой не священник. Не Мигель Флорес. И куча народу жутко разозлится, когда об этом узнает.
– Убитый выдавал себя за священника? Зачем?
– Вот этого я пока не знаю.
Рорк остановился и повернулся к ней лицом.
– Если ты не знаешь, зачем, откуда ты знаешь, что он прикидывался?
– У него была наколка на плече, правда, удаленная, и пара старых ножевых ранений.
Он бросил на нее взгляд, в котором озорство смешивалось с недоверием.
– Знаешь, Ева, мне случалось встречать священников, с которыми можно было надраться до положения риз и подраться с целым отрядом пьяных дебоширов. В одно и то же время.
– Это еще не все. – Ева снова двинулась вперед и по дороге досказала остальное.
Когда она дошла до разговора с помощником епископа, Рорк остановился как вкопанный.
– Ты ругалась на священника?
– Вроде бы да. А чего ты от меня хочешь? Я была зла, я ему угрожала, как же тут не ругнуться? К тому же он жуткая сволочь.
– Ты пошла против святой матери церкви?
Ева прищурилась.
– А почему это церковь считается матерью? Если церковь – мать, тогда почему все священники – мужчины?
Рорк улыбнулся, склонив голову набок.
– Отличный вопрос. – Он легонько толкнул ее в плечо. – Только меня не спрашивай, я не знаю ответа.
