– Альма Диановна, списки на этот год все-таки утверждены? Это же катастрофа! Вы кого понабрали? Прошлый был непростой, так давайте в этом выкрутим проблемы на максимум?
Директор спокойно представила:
– Ипполита Найтмаровна, знакомьтесь, наш новый коллега Игорь Октябриевич. Игорь, знакомьтесь, Ипполита Найтмаровна. Так вот, дорогая моя, у нас каждый год непростой. Игорь Октябриевич в меру своих сил поможет его пережить.
Бывший богатырь попытался хотя бы кивнуть. Нарисовавшаяся в дверях дамочка словно явилась из самых заветных его снов, причем тех, о которых не принято упоминать в приличном обществе. Высокие военные сапоги. Черные брюки в тонкую белую полоску идеально подчеркивали роскошные ноги. Пепельные волосы сплетены в огромную косу через плечо. Полногрудая и крутобокая, в полурасстегнутой рубашке с подтяжками, с мундштуком, в очках с красной роговой оправой – она была чрезмерно восхитительна. «И наверняка тоже кого-то прикончила», – с мрачной обреченностью вернул он себя к реальности. К сожалению, внезапный восторг ничем не лучше алкоголя, и десять лет в компании автомобильных двигателей дали о себе знать. Восхищенный, Игорь выматерился. Точнее, попытался.
– Эпическая сила канделябров! Просроченный йогурт! – он с некоторым удивлением осознал рассинхрон своих мыслей и слов. В недоумении повернулся к директору.
– Как вы понимаете, мы многим рискуем. Подписав контракт, вы стали частью охранной системы. Охранной от мата в том числе.
– Вы используете магию? Сдурели, что ли? – У Игоря на глазах рушились последние оплоты детских представлений о том, что такое хорошо и что такое плохо.
– По-вашему, есть некая грань, после которой родители скажут: «Все, это уже чрезмерная защита для моего ребенка. Выживаемость восемьдесят процентов вполне подойдет»? То-то и оно. Мы лучшие. У нас карт-бланш.
Игорь со стоном схватился за редеющие волосы, директор принялась за рассказ о функционале охранных систем, а красотка с мундштуком, закатив глаза, ушла, так и не объяснив сути своих претензий.
Тем же вечером Тимофей Иванович решил пойти ва-банк. Облачившись в лучший свой костюм и приоткрыв на секунду рядом с собой флакончик одеколона, он на всякий случай еще раз перепроверил, что в учительской все готово – приглушенный свет, романтическая музыка и легкий ужин смиренно дожидались своего часа. Заперев дверь на ключ, пошел в директорскую – было кое-что, что могла дать ему сейчас только одна женщина на свете.
Вежливо постучал, тщательно рассчитав силу и интервалы – не хватало только сразу испортить ей настроение и тем самым загубить вечер. Войти разрешила, но раздраженным голосом. Решив не принимать это на свой счет, Тимофей Иванович аккуратно просочился в кабинет и застал Альму Диановну за чтением личного дела новенького сотрудника. Несколько раз вежливо кашлянув, попробовал разрядить обстановку:
– Вы его сегодня в первый раз видели?
– В четвертый, если быть точным. Юноша знатно отметился в трагедии Потапова.
– Интересно, интересно. Но все-таки решили взять к нам?
– Да.
– Могу я поинтересоваться почему же?
– Семейные рекомендации.
Помолчали.
– Он хотел мне усы спалить.
– О, как мило. А меня ножом пырнуть.
– Но тут же нет ножей?
– Да. И это мальчика очень расстроило.
Почувствовав, что Альма Диановна несколько смягчилась, Котов-Шмулинсон решился перейти в наступление:
– Деток всегда так жаль разочаровывать. Быть может, вы и мне не откажете в удовольствии провести этот вечер вместе?
