О чем письмо? О любви. О чем же еще.
У меня не было четкого определения этому слову. Но были четкие ощущения. Любовь нахлобучила меня как прямой удар в корпус. Меня не били. Но я себе это так представляю. Когда сбивают с ног и не можешь вдохнуть. Когда тело не слушается, а мозг отключается. И в голове только одна мысль – смогу ли я подняться. Уже не «что блин происходит», а «как теперь с этим жить». Любовь вошла в мое тело как огромный неуправляемый камаз, который снес меня с пути, перевернул внутри все что можно было перевернуть, но оставил целой и невредимой. Просто встроился внутрь и расположился там как дома.
Отправив эссе, я еще раз посмотрела на себя в зеркало.
– Да к черту абстракции, – сказало мне отражение.
– Да, – согласилась я, – будем честны.
Не камаз, не любовь – ты. Ты встроился внутрь так естественно, так обыденно и так глубоко, что это не вызывает ряби на поверхности. Это просто есть. И теперь я буду так жить. С тобой внутри. Без тебя снаружи.
Следующие полдня я продрочила в телефон в ожидании твоего ответа. Но ты упорно молчал. Пришлось брать инициативу в свои ладошки.
«Как тебе мой литературный талант?»
«Неплохо»
«Лайкнул бы или темы сисек не хватает?»
«Сисек?»
«Ну я видела твой лайк под полуголым фото N»
«Ахха. Отслеживаешь?»
«Хочу признания!»
«Давай вечером на Курской. У меня там короткая встреча. Освобожусь и обсудим»
Конечно, я согласилась. Нервничала ли я? Еще бы. Нервничал ли ты? Возможно. Мы пошли вдоль Садового, которое традиционно стояло колом в это время суток. Разговор перескакивал с темы на тему. И я все ждала, когда же прозвучит фраза «ну какая любовь – ты что, сошла с ума?». Но ты молчал. И я наконец не выдержала.
– Скажешь что-нибудь?
– Пишешь ты хорошо, – ответил ты, даже не уточнив, о чем это я. – Но тема явно лишняя. Ты «Кровосток» слушала?
– Почему ты спрашиваешь?
– Ассоциативное мышление.
– А, – я покрутила в голове твой ответ и вроде бы поняла, что ты имеешь ввиду. – Ну мне они не очень, но пару песен слышала.
– Ты же не хочешь, чтобы было также?
– Если мы говорим об одних и тех же ассоциациях, – я на несколько секунд задумалась, а потом тряхнула головой и продолжила, – то «Рек крови» не будет. Я помню, что ты уезжаешь. И я ни на что не претендую. Считай, что это просто размышления «на тему», не больше. Литературное преувеличение, свойственное графоманам.
– Тогда так и зафиксируем, – улыбнулся ты. – Пройдемся еще?
Я не знаю поверил ли ты мне. Сама я в то, что это «просто творчество» конечно не верила. Только озвучить свои реальные чувства оказалось слишком страшно. Да, увы, мне – такой сильной, умной, независимой и прекрасной во всех отношениях – стало страшно. Поэтому я просто закрыла свой прелестный ротик и кивнула.
Мы еще пошатались по Москве, поржали над магазинными вывесками в переулках на Басманке – они как-то особенно удались дизайнерам и цветом, и формой, и подсветкой: куда не глянешь одни сплошной чудесный «вырвиглаз». А потом ты уже традиционно отвез меня домой. Где в процессе разного рода дел – душ, бутер, чай, сигарета – я наплевав на последствия взяла в руки телефон, сделала несколько фото, а потом набрала сообщение.
«А все-таки тема сисек важна»
«Смотря каких и смотря для чего»
«Ну тогда смотри»
«Смотреть на что?»
«На пеньюар» – написала я и скинула следом фотографию.
Ты на какой-то время завис. То ли рассматривал, то ли офигевал. А потом все же ответил.
