– Кэр, ты прелесть! – восторженно взвизгнула Кэйли, зажимая денежку в кулачке, и на радостях чмокнула меня в губы. А затем, пообещав: – Я мигом! – буквально испарилась из моих объятий.
Оглядевшись и не увидев нигде своей знакомой, я сдвинул шляпу на лоб и почесал затылок. Просто демон исполнения желаний, а не девица.
Встряхнувшись, я продолжил свой путь к стойке бара, где уже уселись на свободные стулья мои спутники. Быстрые они. Или это я с Кэйли заболтался. Не успел я опуститься на соседний стул, как ко мне привязался Вельд:
– Что за девица? Знакомая?
– Ага.
– Вот и какой ты, спрашивается, после этого друг, Кэр?! – тут же вскипел мой приятель. – У него, оказывается, мальвийка в подружках, а он и словом не обмолвился! – И, склонив ко мне голову, жадно поинтересовался: – Ну и как она? Лучше наших будет?
– Вельд, отвянь, а? – поморщился я. – Мы просто знакомые.
А Роальд, услышав наш разговор, усмехнулся:
– Не заглядывался бы ты, Вельд, на темнокожих девиц – ничего хорошего из этого не выйдет.
– Почему же? – Замечание задело Вельда за живое.
– Так ты ведь рыжий!
– И что? – нахмурился ничего не понимающий Вельд.
– Представляешь, какие у вас детишки наплодятся? – весело спросил Роальд. – Не иначе черно-рыжие. Пятнами. Ну если совсем не повезет, то в полоску.
Я рассмеялся, представив эдакое диво и шок горожан, встречающих Вельда с семейством на прогулке.
– Тьфу! – сплюнул в сердцах раздосадованный Вельд. – Я ж не собираюсь на ней жениться! И не настолько она темнокожая.
– Это да, – согласился Роальд. – Явно не чистокровная мальвийка. Да, Кэр?
– Угу, – отозвался я, на мгновение отрываясь от беседы с барменом, который подошел принять заказ.
– Так откуда ты ее знаешь? – спросил Роальд. Его, похоже, тоже заинтересовало, где я мог познакомиться с мальвийкой.
Глотнув вина, я приподнял указательным пальцем нависающий на глаза край шляпы и начал неспешный рассказ:
– В прошлом году, как раз на следующий день после праздника Святого Йорика, я отработал свое у Джима-коротышки и пошел домой. Было уже далеко за полночь. И вот иду себе спокойно, иду, а тут крики-визги. Прямо у Сонного переулка кто-то воюет… Я ходу прибавил – гляжу, а там загулявшая матросня пару фонарей грохнула, чтоб темно, значит, было, и какую-то девицу обижает.
– Как это они так далеко от порта забрались-то? – недоверчиво осведомился Вельд. – Пьяные бы ни в жизнь не дошли, а трезвые и не поперлись бы в такую даль.
– А я знаю? – пожал я плечами. – Факт в том, что четверо поганцев не нашли себе достойного развлечения в портовом квартале и отыскали его почти на другом краю города.
– И как ты их угомонил? – спросил Роальд.
– Да они пьяные в стельку были. Я сзади тихонько подошел и двоих сразу вырубил – они и понять ничего не успели. Эфесом фальшиона по маковкам настучал, и попадали болезные. Остальные тоже оказались не бойцами. Один схватился было за нож, но куда же с пузорезкой против фальшиона? Кровь ему пустил немного, и он угомонился. А последний вообще не соображал, где он и что делает, а потому я его и трогать не стал. Вот так я с Кэйли и познакомился.
– А что ж молчал-то о таком приключении? – возмущенно проговорил Вельд.
– Да как-то так вышло, – увильнул я от ответа.
Была причина. Была. По уму, нужно было сдать матросов первому же патрулю, но я этого не сделал. Кэйли попросила не раздувать историю, тем более что матросы успели ее только испугать. Добрая слишком. Хотя эти корабельные крысы ее бы не пожалели. Они вообще как вырвутся на пару дней на берег, так остатки разума теряют. А потом ревут как белуги на суде, клянясь, что ничего не помнят… Одни проблемы в городе от них. А для девиц такая встреча ночью – это просто оживший кошмар. Мало того что девичьей чести лишат, так еще какую-нибудь гадость учинят. Лицо порежут или изобьют так, что потом никакие целители не помогут былую красоту вернуть.
