Глаза зверя блеснули любопытством.
– Да! Ты забыл про след и, самое главное, про буковки на нем? Это могут быть буквы, обозначающие имя или даже фамилию.
Кот зевнул, изображая разочарование. Ну вот! Тоже мне след. Во-первых, это не полное имя. Во-вторых, может быть это и не имя вовсе. В-третьих, неужели преступник вот так возьмет и оставит столь важные сведения о себе?
– Ну знаешь, преступный элемент, он разный бывает. Некоторые совмещают в себе и наглость, и некоторую наивность и абсолютно уверены, что если они успели уйти с места преступления, то их никто и никогда не найдет. Особенно такая логика может быть характерна для гастролирующих преступников, постоянно переезжающих с место на место. Мол, если мотаюсь по стране, то фиг два кто меня поймает, – возражения Петра были не лишены аргументов, но он счел добавить еще один. – Даже те, кто ворует рядом со своим местом жительства, бывают потрясающе беспечны и выдают себя сами с головой. Чуть ли не на прогулку выходят в вещах, которые украли у соседа. Да что далеко ходить за примером. Кто совсем недавно явился в дом с птичьим пером на усах?
Железманов имел в виду совсем недавний случай, когда Тимофей пришел домой с весьма довольным и сытым видом, а на его шикарных усах болталось небольшое птичье перышко – свидетельство удачной охоты. К счастью, по цвету пера было видно, что добычей охотника стал бездомный голубь, а не глупый цыпленок, неосторожно покинувший родной птичник. За такое кот в деревне может буквально лишиться жизни. Тимофей тогда не понял причину серьезного выговора и сейчас сделал вид, что не понимает намеков двуногого. Все было по-честному: один убегал, другой догонял. Кто оказался более шустрым, тот и прав. Поэтому он и сейчас не отреагировал на слова Петра, который отметил, что у него есть еще важное направление поиска:
– С одной стороны, надо будет во всех запросах указать, чтобы особо обратили внимание на всех клюквенников, имеющих инициалы Эс-Ка. С другой стороны, нельзя исключать, что этот загадочный Эс-Ка не имеет отношения к краже, например, он сапожник, который изготовил эти сапоги, и теперь мне надо найти этого мастера и спросить его о том, кому он шил сапоги соответствующего размера.
* * *
На следующий день Петр начал реализовывать оба направления поиска. Первый – приметы преступников. Железманов был уверен, что кражу совершили люди бывалые (уж больно ловко вскрыты все замки). Большой шанс на то, что на них есть сведения в криминальной картотеке. В то время в России только формировалась система криминальной регистрации. Хотя в ряде городов усилиями наиболее толковых полицейских чиновников это дело велось давно. Задержанных преступников дактилоскопировали, фотографировали и подвергали измерениям по системе Бертильона. Альфонс Бертильон, французский криминалист, разработал механизм криминалистической регистрации, основанный на антропологических измерениях: рост, расстояние между глаз, размер ушной раковины, длина некоторых пальцев. Было выделено четырнадцать параметров измерения. Бертильон исходил из того, что один параметр может совпасть. Мало ли людей одного роста! А вот совпасть все четырнадцать параметров сразу вряд ли могут. В России только формировалась единая справочная система, но все же антропологическое бюро в столице уже накопило более шестидесяти тысяч карточек. И это позволило изобличить многих преступников, совершивших преступление повторно. Конечно, дактилоскопическая регистрация более надежна, но тогда она только входила в обиход и некоторое время в России применялись обе системы криминалистической регистрации. Тем более что надо было еще уметь снимать отпечатки пальцев на месте происшествия. Вот он, Железманов, этого делать не умел. И не умели другие следователи Российской империи. А уж если учесть, что чаще всего они оказывались на месте происшествия далеко не первыми, а после того как сельские старосты, полицейские урядники успевали немало наследить и залапать все на месте преступления своими руками, то бертильонаж было рано пока списывать в архив. Вопрос только в том, что сама система криминального учета только налаживалась. Во многих полицейских участках только учились измерять задержанных с помощью специальных линеек. Порой результаты получались оригинальными: например, уши, если верить результатам этих измерений, оказывались почти как у слона.
