…Приближалось утро, Леня поднимался по лестнице на Торговую. Ныла спина, мышцы рук гудели болью от непривычной для кандидата наук физической нагрузки, на которую согласился бы не каждый грузчик. В руке пакет с апельсинами, сыром, коньяком и шоколадом, купленными в ночном ларьке с сонной продавщицей, в кармане целое состояние в виде тридцати долларов, которых точно хватит до конца февраля. «Что нам ещё с Люсей и Сашкой надо?» – улыбался будущему Леня.
Бах! Темная, с потухшими фонарями Торговая поплыла перед глазами, приближаясь заснеженной мостовой прямо в лицо. Через секунду Леня лежал, покрываясь снежной порошей, вокруг головы желтым нимбом лежали рассыпавшиеся апельсины, а его карманы опустошали шкодливые чужие руки с наколотыми перстнями.
– О! Моня, ты глянь! Да тут нам сутки бухать и на баб хватит, – ощерился гнилыми чифирными зубами бандит.
– Подбери бухло, закусь и пошли на хазу, – прохрипел напарнику Моня.
…Люся сидела в кресле, ожидая мужа, холодом выл тёмный зев камина, навевая беду. За окном ветер кружил позёмкой первый день февраля 1994 года…
Молодой перспективный одесский адвокат Александр Леонидович Чернов вышел из машины и направился к зданию суда. «Я их сделаю сегодня! Я их так сделаю, что в следующий раз, только заслышат обо мне, их будет пробивать дрожь и потеть ладошки. Я выиграю это дело или я не сын Леонида Ивановича Чернова!» – улыбался Сашка. Тут он заметил прижавшуюся к забору пожилую женщину.
– Вам плохо? – взял Сашка женщину за локоть, – да вы голодны! Семен! – позвал адвокат своего водителя.
– Да, Александр Леонидович, – подбежал водитель.
– Посади женщину ко мне в машину. Купи ей поесть. Купи кефир, булочку… Апельсины, сыр… Только не всё сразу давай. Частями. Никогда, никогда люди не должны голодать! Я это навсегда запомнил… Тогда ещё, в феврале 1994-го…
Отрада
Весёлой детской гурьбой со смехом, криками, писками и брызгами выбегаем из моря, падаем животами на песок пляжа «Отрада» и, тяжело дыша, замолкаем. Море монотонно накатывает на песчаный берег ленивой волной, солнце и ветер сушат наши тела и придают им бронзовый оттенок, чуть левее в бухте стоит плавучая городская легенда и мечта всех одесских мальчишек судно «Экватор».
– Саня, а кем ты хочешь быть? – спрашиваю я смуглого кареглазого, больше похожего на цыгана Сашу Хартмана.
– Не знаю… Буденным хочу быть! – смеется Сашка и машет вокруг головы воображаемой шашкой.
– Ой, я тебя умоляю, Саня, какой из тебя Буденный! – смеется с Саши круглолицая зеленоглазая Соня Пинкус. – У тебя ведь морда лысая, безусая.
– Отстань, Сонька! – огрызается Саша. – Усы дело наживное. Главное в седле хорошо держаться.
– Эх, нужно тебе это седло? – удивляется Соня. – А я хочу быть мамой. Моя мама говорит, что это самая лучшая и нужная профессия в мире.
– Ты? Мамой? – удивляется Саша и начинает понарошку, деланно смеяться. – Ой, не могу! Сонька-мама! Ха-ха-ха! Где же ты детей возьмешь, чтобы мамой стать?
– Мама говорит, что детей даёт любовь, – серьезно ответила Соня и, зажмурившись, добавила, – сильная-сильная любовь, такая сильная, що аж до смерти!
– А я хочу моряком быть. Как мои дед и отец, – задумчиво перебил я Сонины мечты. – Хочу мир увидеть. И трубку курить, и хрипло разговаривать, сделаю наколку корабля в море на руке, как дед.
– Классно, – восхитилась Соня и, глянув на Саньку, добавила, – по крайней мере лучше, чем безусый Буденный.
