Одесские зарисовки - страница 7

Настя

Октябрь бил в лицо косым холодным дождем, заставляя редких прохожих опускать голову и ускорять шаг. Захожу во двор. Прямо у ворот стоит промокшая, трясущаяся от холода пятилетняя соседская девочка Настя.

– Настюшка, чего стоишь мерзнешь? А ну марш домой!

– Ннее могу, – тряслись от холода плечики девочки. – Тттам кот ддорогу перешёл.

– Ну и что? Давай беги домой.

– Ну вот как вы не понимаете, дядя Андрей! Ведь кот черный! Нельзя переходить – горе будет!

– Это ж кто тебе такое сказал?

– Мама! – Настя авторитетно подняла указательный палец вверх: – Если черный кот дорогу перейдет, то идти нельзя, иначе горе будет!

– Да? А что еще сказала мама?

– От сглаза нужно красную верёвочку носить. Вот, как у меня, видите? – девочка показала красную нитку, опоясывающую кисть руки. – Еще когда тебя хвалят или говорят, что ты красивая, то надо плюнуть три раза через левое плечо.

– А папа что говорит на это всё?

– А папа говорит, что пусть мама любой дурью мается, лишь бы, пока он в рейсе, приключений на между ног не искала.

– Мудрый папа у тебя.

– Да, самый мудрый и самый лучший! Я скучаю за ним. Их корабль сейчас в Индии.

– Слушай, мы тут совсем замерзнем. Пошли домой.

– Ну вот ты совсем как маленький, дядя Андрей. Я же тебе объясняю – нельзя ходить там, где черный кот перешел через дорогу!

– А мама дома?

– Нет. Работает. Копеечку нам на ужин зарабатывает.

– А кто дома?

– Брат Витька. Уроки делает.

– Слушай, если нельзя ходить, где черный кот прошел, то давай перелетим!

– Это как?

– А вот так. – С этими словами я взял Настю под мышки, поднял повыше и понес прямо к двери ее квартиры, позвонил в дверь. Вышел семиклассник Витя.

– Привет, Витя. Переодень сестру в сухое и напои горячим чаем. Сделаешь?

– Конечно, дядя Андрей…

Приличные люди

Старое одесское кафе на Молдаванке, куда я зашел выпить кофе, встретило меня приветливым кивком бармена Толика и почти пустым залом.

– Привет, Толик. Мне чашечку заварного без сахара.

я сел в дальнем углу у окна. В правом дальнем углу, через стол сидел грузный мужчина лет пятидесяти, перед ним стоял бокал под коньяк с плескающейся на дне янтарной жидкостью и блюдце с квадратным ломтиком шоколада и долькой лимона. Мужчина поднял бокал, кисло скривился, потом решительно влил жидкость в рот, на секунду застыл с закрытыми глазами, потом судорожно положил в рот лимон, до слез в глазах скривил мокрые губы, затем положил в рот шоколад и начал быстро жевать эту гремучую кисло-сладкую смесь, оглядывая оживленным взглядом зал. Встретившись взглядом со мной, мужчина улыбнулся и произнес:

– Пить с утра пораньше – это таки просто ужас. Если бы не вчерашний банкет, то меня в такую рань коньяк пить и под пулеметами не заставишь. – потом он повернулся к бармену: – Толик, сделай ещё так же! – потом снова обратился ко мне: – Вы таки думаете за меня, що за того алкаша с Поскота. И радикально ошибаетесь.

– С чего вы взяли? Я ничего не думаю такого. Вижу, что у вас был очень насыщенный вечер и не более того…

– Вот тут вы угадали! Вечер был ещё тот! Вчера от меня окончательно ушла жена. После четверти века совместной жизни и двоих общих уже выросших детей. Собрала вещи, пока я был на работе, вызвала машину с грузчиками, загрузила туда свои манатки и на этом четверть века спустила в унитаз. Оставила мне записку. «Витя, ты задолбал мне мозг за четверть века так, що старость я хочу встретить без дятла». Представляете? Четверть века я был Витечка-Витюлечка, а сейчас стал долбаным дятлом! Да, разрешите представиться. Виктор, врач-окулист. Кстати, зрение у вас вполне хорошее. Я это и так вижу. Глаз у меня намётан. А вот с женой промахнулся… – тут Виктор опрокинул в себя принесённый барменом коньяк, снова застыл на секунду, заел шоколадным квадратиком, задумчиво посмотрел в стол и продолжил: