Некоторые приставали к Го Баочэню с расспросами, с кем именно он встречался, что интересного с ним случалось на посту премьер-министра. Поначалу Го Баочэнь не обращал на это внимания; но кто же думал, что чем больше он будет не обращать на это внимания, тем больше его будут донимать этими вопросами; со временем Го Баочэнь стал отвечать так:
– Вспомнил, кое-что любопытное имело место быть.
– И что же?
– В те годы твоя сестрица была моей наложницей, да только в постели от нее не было никакого толку. Так и скажи ей, когда вернешься, чтоб сегодня ко мне не приходила.
И тогда спрашивающие, фукая, огрызались:
– Это от твоей сестрицы нет толка.
Когда же Го Баочэнь оставался один, то частенько бормотал себе под нос:
– Был бы я сейчас премьер-министром, уже давно бы вас, выродков, изничтожил, не шлындали бы тогда и не чесали бы языками.
А иной раз он, тяжко вздыхая, вспоминал фразу из учебника начальных классов: «Страна погибает, а горы и реки целы»[20].
В прошлом месяце на тот свет ушел хозяин харчевни у северных ворот Большеротый У, буквально накануне перед тем как помереть он выпивал с Го Баочэнем. Поэтому теперь некоторые ему говорили:
– Старина Го, а ведь смерть Большеротого У имеет отношение к тебе.
Тогда Го Баочэнь убирал в сторону метлу, устраивался на корточках поближе к перекрестку и от всей души начинал рыдать.
– Ты друга в могилу свел, теперь слезами горю не поможешь, – подначивали его.
– Я оплакиваю друга, а заодно и себя, потому что теперь у меня больше не осталось в Яньцзине друзей.
Всхлипнув для порядка пару раз, он, наконец, поднимал голову, к этому времени местный зубоскал уже успевал удалиться прочь. Го Баочэнь вытирал слезы, прочищал нос, брал метлу и возвращался к работе.
Поскольку Интао наказала Ли Яньшэну обратиться к Го Баочэню, Ли Яньшэн прямиком направился к нему.
– Баочэнь, у меня к тебе одно дело.
Го Баочэнь перестал натыкать бумажки на палку и спросил:
– Какое?
– Можешь мне немного занять?
– Сколько?
– Примерно сотню.
– Ладно.
Ли Яньшэн приятно удивился:
– У тебя правда есть деньги?
– Но с одним условием, – продолжал Го Баочэнь.
– С каким?
– Если хочешь занять, сперва одолжи.
– Это как? – удивился Ли Яньшэн.
– У меня денег как бы и нет, но я могу помочь их выиграть.
Несмотря на то, что дома у Го Баочэня было хоть шаром покати, он страстно любил азартные игры. Наверное, эта дурная привычка передалась ему из прошлой жизни, когда он находился в теле премьер-министра. Будь то зарплата или дополнительный заработок, который сперва он планировал пускать на семейные нужды, проходило всего лишь несколько дней, и больше половины его заработка утекало в подпольные игорные дома, в результате его домочадцы часто оставались голодными. Он то и дело занимал деньги у всех, с кем только был знаком. При этом удивительно, что он никогда не обращался с такой просьбой к Большеротому У; наверняка, хотел оставить за собой шанс выпить. Занимая у людей деньги, Го Баочэнь обычно говорил так:
– Не переживайте, верну буквально через пару часов.
Постепенно его раскусили и в ответ говорили:
– Раз через пару часов у тебя появятся деньги, просто пережди эти два часа и все.
Ли Яньшэн, услыхав условие Го Баочэня, остолбенел:
– То есть я одолжу тебе, ты вроде как одолжишь мне, после чего пойдешь играть, а если не выиграешь?
– Исключено, я сверялся с календарем, на этот месяц он сулит всем, родившимся в год свиньи, удачу в денежных делах, такое выходит лишь раз в тридцать лет. Так что если тебе нужны деньги, и ты пришел за ними ко мне – это судьба. Дай мне в долг, а я выиграю и, помимо этого долга, еще накину тебе необходимую сотню, как тебе такой вариант, сплошная выгода.
