Аделайя хватает меня за ладонь и тянет за стол, где нас улыбкой встречает старик Илай. Он совсем не изменился. Те же лучики морщин, мягкий взгляд умных глаз, лишь в волосах добавилось пару седых прядей. Рядом с Илаем, оттопырив мизинчик и держа двумя пальцами фарфоровую чашку, сидит мужчина средних лет в яркой свободной одежде. Черные вьющиеся волосы, острый нос на загорелом лице и хитрые яркие фиолетовые глаза. Мужчина беззвучно отпивает чай и продолжает свой рассказ.
– На чем я остановился?
– На том как вы становитесь спутником мужика с бандитской рожей по кличке Белый волк, а еще с вами был красавчик бард поэт песенник и беременная женщина, – напоминает ему Аделайа.
– Точно, достаю я свой самогон, и мы…, – я, налив себе чаю, присоединяюсь к слушателям, в это момент рассказчик прерывается и поворачивается ко мне.
– Как тебе мой артефакт? Понравился?
Мой сон прервался, и я открыл глаза. Серая мохнатая тварь рядом со мной что-то медленно помешивала когтем в серебряной миске, стоявшей на круглом каменном столике. Я, весь липкий от пота, был по-прежнему прикован к плите.
– Пушистик, а куда все делись?
В ответ на мою слабую попытку поменять местами фантастические видения и суровую реальность раздалось привычное карканье. Интересно, я долго был без сознания?
Наскоро вспомнив происходившее до отключки, я заглянул внутрь себя, чтобы оценить изменения. Четыре плотные звезды все так же ярко светили, но от них, вместо привычного мне одного простого канала, расходились пять каналов, каждый из которых был украшен своим неповторимым узором.
Направив по одному из каналов, я увидел, как легко она пробегает от звезды до пальца и обратно. Это гениально! Такой тонкой и изящной работы я не встречал ни в одном из каталогов, рекламирующих узоры, с помощью которых усложняют каналы энергетические практики.
Пока я любовался новыми приобретениями, мохнатое нечто развернулось ко мне, держа в лапе ту самую серебряную миску, наполненную чем-то очень похожим на эридий, только золотистого цвета. Макнув туда коготь, Шерстяной уколол им мою левую руку. Опять макнул и снова уколол. Вскоре вся внутренняя сторона моего предплечья покрылась золотыми точками.
Боли не было. Наоборот, тело расслабилось, а мысли начали путаться. Огоньки на потолке превратились в звезды, и я летел сквозь них с огромной скоростью. Голова закружилась, в ушах стоял звон, вскоре превратившийся в грохот, в висках пульсировала кровь, а череп будто сжали ненавидимые тиски.
Когда уколы прекратились она, мое состояние все пришло в норму. Я посмотрел на руку – до локтевого сустава вся была покрыта вязью незнакомых мне рун, образовавших необычный узор.
– Что означает эта метка, Хар?
– Это знание, и ты принял его, Один из ста.
– И что мне с ним делать?
Плита, к которой меня приковали, начала медленно опускаться. Когда она приняла горизонтальное положение, оковы пропали. Я аккуратно сел, потер онемевшие кисти рук и попытался встать, но вместо этого, теряя сознание бессильно плашмя завалился лицом вниз, и, если бы не мохнатая тварь, ловко поднырнувшая под меня, точно разбил бы себе нос. Последним я запомнил, как плыву куда-то вдаль на мягкой спине Шерстяного.
Очнулся я в светлой и просторной комнате, стены которой украшали тканные гобелены, шитые золотыми узорами. За массивным письменным столом из тёмного дерева стояло мягкое кресло, вдоль стены – массивный шкаф и небольшой диван, обитый бархатной алой тканью, а рядом с ним круглый столик на одной ножке. На полу – ковер с толстым ворсом. Бойницы в комнате были шире, чем в прежней моей келье, и из них открывался вид на бронзовую пустыню.
