Кровь хлынула в голову, а в глазах потемнело, так что еле успел остановить машину возле какого-то магазина. Ничего не соображая, я схватил Элю за шею и вжал в кресло. Она противно захрипела и стала дергать руками. Очнулся я, когда понял, что на меня смотрит какой-то мимо проходящий пацан. Я резко отпустил ее, а она принялась дико кашлять. Актерствует, не иначе.
– Прекрати, – сказал я, отъезжая от магазина, – ты сама довела меня.
– Ага. – прохрипела она.
Мы доехали до ее дома в полном молчании, только Эля периодически кашляла и пила найденную в бардачке воду.
– Все, приехали. Давай. – сказал я.
– Ты зайдешь? – тихо спросила она.
– Нет.
Воцарилось молчание. Я смотрел на переднее стекло и старался не замечать тоскливый Элин взгляд, направленный на меня. Она посидела еще минуту и вышла. Выезжая со двора, я увидел, как Эля стоит и смотрит мне вслед.
– Ну, как дела? – спросил я жену встречая ее у выхода из поликлиники.
– Замечательно, – засияла она. – врач посоветовала быстренько УЗИ сделать в центре через дорогу, ты же знаешь, бесплатное долго ждать или в стационар ложиться… Ну я сходила, а там как раз окно. Короче, все хорошо. Сказали, просто переутомилась.
– Ну и прекрасно. – улыбнулся я. Я взял жену под руку, и она поцеловала меня в щеку.
– А мне пол сказали!
– Мальчик?
– Мальчик. – мы засмеялись я остановил жену и крепко поцеловал.
Пока мы ехали позвонил Сковорода. Какие люди.
– Андреич, ну подулись и ладно. Приезжай давай.
– Александр Сергеевич, вы простите, но я с Ириной Сергеевной работать не могу больше.
– Её я уволил, – сказал Сковорода, – буду ей просто к пенсии несколько тысяч добавлять. Ты возвращайся, наймем тебе нормального помощника. И прибавку дам. Приезжай, короче.
– Хорошо, скоро буду.
– И ты вернешься? – удивленно спросила жена.
– Вернусь, с кем не бывает. И прибавку обещал. Так что, поеду на работу, а то сутки почти без меня всё простаивает.
Я отвез жену домой, но на работу решил поехать чуть позже.
Дверь оказалось открытой, и я прошел в квартиру. Эля лежала на диване и смотрела в потолок.
– Ты, я смотрю, ничего не боишься, – сказал я, заходя в комнату.
– А ты за меня переживаешь, – притворно удивилась Эля, – даже не думала. Не волнуйся, убивать меня смысла нет, а воровать нечего. Если насильники ворвутся, так только рада буду.
– Иногда лучше молчать, – заметил я, – особенно тебе полезно.
– А ты для этого пришел? Чтобы я молчала? Так я итак вроде… Один раз рот открыла, до сих пор жалею.
– Ты хоть видишь, во что ты превратилась?
– А во что? – удивилась она. – Выгляжу я лучше многих, квартира есть, Вита уволила, работу новую найду. Сейчас немного расслабилась, но у меня период тяжелый. Переживу.
– Ты поэтому под машины кидаешься?
– А я что, кидаюсь? У тебя неверная информация. Я вообще со свидания шла, если хочешь знать. И пьяной я была не от водки, а от влюбленности. Не знаю, чего меня лечить решили.
– Что же ты меня к себе зовешь, раз влюбленная?
– А что, только тебе можно любить двоих сразу? По крайней мере, пару лет назад ты меня в этом уверял.
– Я ошибался.
– Вот как? Ну так что-же мы не вместе? Или ты в любви ко мне теперь сомневаешься? Ну так скажи.
– Что сказать?
– Ну, клялся же как-то, что любишь меня. Возьми теперь обраточку. Скажи просто – я тебя не люблю, и свободен. Больше слова тебе лишнего никогда не скажу.
– Господи! Тебе самой не надоело?
– Скажи. – жестко сказала она.
