Одинокая цистерна
Дорога расходилась, как разведенные супруги, в разные стороны. Обе были сильные и прибитые колесами квадриков. Правая уходила куда-то в сторону реки, прямая шла к центру деревни. Полагая, что прямо еще успею, завернул в право и какое-то время шел. Не сказать, что шел до заката, но минут пятнадцать по честному. Вокруг все было в молодом лесистом сообществе, и можно угадать, что когда-то это была обочина дороги, у которой стояли дома, дома, дома. А теперь НИЧЕГО.
Дорога обстоятельно пошла параллельно реке и я не стал уже идти дальше. Подозревая что она идет с востока, через хребтик выходя к морю намного северней Макарова. Так ближе до Еловой и местных таежных просторов. Придя к этим мыслям, развернулся и пошел туда, где дорога прямо.
Проходя по деревне, все норовил найти хоть что-то от нее… и ничего кроме этой круглобокой цистерны не увидел. Дорожка перескочила большой ручей за которым мгновенно образовалась большая поляна на которой стоял настоящий дом. Не огромная хоромина, но и не зимовье.
На поляне стоял настоящий дом
Вокруг жилья было оживленно от мусора. Банки стеклянные, железные, пластиковые. Железная печка лежала на земле, в середине которой имелась съемная конфорка, а по бокам торчали дырами бока. Стол из бывшего холодильника, под которым скопились початые банки разных соленостей. На поверхности стояла посуда пустая и с сахаром. Скамейка с мягкой сидушкой. Все это в трех метрах от входа в дом. На крыше дома висело указание, что это было. За стертыми красками можно было с трудом прочитать о том, что данное изделие представляет собой «макаровское лесничество», а название дому – Кордон. Данное объявление было обыденно пробито пулями различного калибра, где выделялся из всех 12-й. Это уже времен РФ, потому что в пулевом хаосе еще читалась невзрачная надпись «Российская Федерация».
Еще читалась невзрачная надпись «Российская Федерация»
Сегодня это место пристанища браконьеров и вообще бродячего люда. Бродят теперь все больше на квадроциклах, а то бы и такого рода жизнь здесь давно затихла.
Сени дома были весьма подгнившими. Прямо у входа валялись грызенные мышами пачки куксы и других продуктов. По стенам висели кастрюли. Внутри, в первой комнате посреди стояла портативная газовая печь, рядом с ней валялись баллончики из под газа. В углу стояли ящики с пузатыми банками огурцов и других овощных наполнителей.
Первая комната и ее наполнители
По стенам висели мешки с одеждой, на полке ящика стоял большой пакет с кофе. Ведро с топором так же валялись под стеной. У окна громоздилась небольшая пачка дров, что было весьма логично, потому что одна из стен комнаты представляла собой часть печки. Своим пузом печь уходила в другую комнату, а здесь лишь одна стенка ее, зато с топкой. Именно здесь закладывались дрова, оставляя вторую комнату, побольше, чистой от последствий дров.
Вторая комната была жилой. У дальней стены сплошная, большая полать, слева стол и шкафчики, справа, у второго окна также стол, вокруг которого были разбросаны игральные карты. И непосредственно сама печь.
Вторая комната с полатями и столиками
Под потолком были набиты гвозди, как это обычно бывает в таких местах. Мыши способы перегрызть все ваши вещи, стоит вам только отвернуться, так что и мои припасы вскоре украсили этот дивный потолок.
Как можно понять из ряда намеков, в этот день я уже никуда не пошел. Костер запалил в печке на улице, используя местные дрова и чайник. Была попытка использовать газовую печь, но она не фиксировала закрытие газа, и он норовил вспыхнуть не только в конфорке. От пожарного греха я перестал надеяться на нее.
