Компания специализировалась на управлении инвестициями, имела дело с богатыми инвесторами и фирмами, у которых были лишние средства и договорные инвестиции. Ее работа была делать прогнозы для клиентов на основе финансовых данных. Если она так скрупулезно не выполняла все расчеты, то и прогнозы ее не были бы такими надежными. Если будут ошибки в числах, на основе которых она делает свои прогнозы, компания потеряет доверие клиентов, а этого она допустить не могла.
Что касается личных отношений с коллегами, то Лина была закрыта для многих. Все же ей не составляло проблемы выступать перед группой людей, когда она представляла свои прогнозы. Презентации – это часть ее работы, она была в своей стихии, смелая и уверенная. Она как будто становилась другим человеком, и ее саму это поражало. На переговорах с клиентами, она могла говорить хоть с сотней людей сразу. Когда она говорила языком чисел, количество слушающих не имело значения. В общем, работу свою она любила и делала хорошо.
Лина начала работу с того, что поправила все предметы на столе. Ее не было лишь несколько дней, и к столу притрагивалась только уборщица. Поэтому все было точно так же, как когда она ушла. Все же она поправила органайзер, степлер, маленькую стеклянную коробку со скрепками и резинками, повернула компьютер.
Единственным личным предметом на столе была рамка с фотографией, которую она сама сделала. Всякий, кто подходил к ее столу, мог подумать, что в этой рамке будет фотография друга, члена семьи, или даже собаки из детства. Но это было совсем другая фотография – фотография старого дома с двумя закрытыми дверьми. Эту фотографию она сделала в одном городке на севере Италии, куда ездила летом с группой своих университетских друзей. Лекси поехать не смогла, поэтому ей не с кем было провести время.
Как-то на выходных она села на поезд и доехала до города на границе Италии и Швеции, а потом на автобусе добралась до одного местечка в горах. К удовольствию Лины, никто из друзей к ней не присоединился и никто из местных жителей с ней не общался, поскольку никто из них не говорил по английски, а Лина ни слова не знала по итальянски. Эти деревянные двери ей понравилась, она сфотографировала их, и теперь смотрела на фото всякий раз, когда чувствовала, что мир слишком большой, или когда ей было грустно.
Она открыла нижний ящик стола, куда она клала сумку, пока была на работе. Но сначала она достала телефон из сумки и положила его на стол. Она взяла с собой ложечку Минни Маус. Подержав ее в руках, она подумала о ребенке, которого потеряла.
Когда она поняла, что беременна, у нее появилась цель в жизни – главная причина, почему надо работать и для чего надо терпеть. Неожиданно для себя самой она начала понимать, что все, что она делала, было для дочери. Теперь, когда дочери не стало, цели тоже нет. Это было странно. До того, как она случайно забеременела, у нее не было цели жизни как таковой, но это ее не беспокоило, и ей даже нравилась эта жизнь. Она просто не замечала, что смысла нет. Возможно считая, что смысл есть, и есть намерения, но они этот смысл для нее был совсем незначительными, и сводился лишь к причине проживать день за днём. А с осознанием того, что у нее будет ребенок это вдруг все обесценилось до такой степени, что она перестала понимать, что же для нее было важным.
А сейчас, что для нее важно сейчас? Ради чего жить? Чего ей теперь хотеть от жизни? Разве может что-то еще быть более важным, чем то, что она уже потеряла? Нет, депрессией она не страдала, чтобы там не говорила эта аспирантка из больницы. Просто теперь она ясно представила свою жизнь, и эта жизнь никак не могла быть описана исследованием этой Джоанны.
