Пока Фаина метнулась к гостю с фирменным вишневым компотом, тетя Лаура схватила меня за руку и прошептала:
– Карина-а, красивый мужик. Нравится. Мм-м-м! – Она поцеловала кончики пальцев. – Кушает хорошо. Маловато, правда, но с удовольствием. Берем.
Я расхохоталась.
– Девке тридцать шесть, не замужем. И все хохочет! Бери, говорю.
Я вернулась за столик, когда Серый погасил пожар компотом и снова взялся за люля-кебаб. Да уж, кушает в самом деле с удовольствием. Как будто дома его одной овсянкой кормят.
Вышли мы из кафе, тяжело груженные. Нам все, что мы не съели, сложили в судочки и выдали три огромных пакета. В третьем призывно булькали чача и вино.
– Тетя Лаура, – покачала я головой, когда хозяйка отказалась брать деньги. Ладно бы у меня, так и у Серого, который стоял какой-то аж обиженный.
– Оставь, – приказала хозяйка кафе. – Твои мама с папой с моих обормотов тоже деньги не брали, когда к институту готовили. Кланяйся им.
– Хорошо.
Жарило уже страшно. Шевелиться не хотелось. Не то, что говорить. Дышалось и то с трудом – потому что мы ведь попали в руки к тете Лауре – это же надо понимать…
– Все, – простонал вдруг Сергей. – С завтрашнего дня – на диету. Цветная капуста…
– В кляре? – не смогла я не подколоть, хотя о еде не хотелось и думать.
– На пару. И рыбка такого же свойства.
Бедная мама. На пару. Она, конечно, не тетя Лаура, но свои представления как гостя следует кормить и принимать у нее тоже есть. Юг же все-таки. Так что исторический момент, когда гость придет с таким требованиями, надо, пожалуй, заснять. Чтобы потом маме продемонстрировать ее лицо.
– Ты что – модель что ли? – спросила я у мужчины-загадки. Который, кстати, к даже к красному вину не притронулся.
– Нет, – он явно удивился. – Хоть от этого Бог миловал.
– Странно, а за вес так переживаешь.
– Тяжело двигаться, – пояснил он.
Белая дорога вела сначала вдоль моря, что спряталось за железнодорожной насыпью. И чем ближе мы подходили к тому месту, где начинался асфальт, тем все слышнее и слышнее становились…
О нет!
– «Черные глаза… замираю, умираю. Черные глаза…»
– О, черт!
Я замерла на середине дороги, всерьез задумавшись – а не рвануть ли в пампасы куда подальше.
– О че-ерт, – простонал мне в тон Серый. – Вот зачем, а? Тихо же было. Хорошо.
Я с обожанием посмотрела на человека, который разделял мою ненависть к тому, что нынче называлось когда-то великим и гордым словом «музыка». Вздохнула. Поняла, что спрятаться не получиться, тем более что я приехала не на неделю, как обычно. И пошла вперед.
– Карина!
Попросить что ли моего спутника, чтобы он изобразил…
Я и додумать не успела, как Серый шагнул вперед, навстречу моему однокласснику, который настырно, с самой школы, не хотел слышать мое «нет».
– Привет, Артурчик, – пискнула я, не показываясь, однако, из-за широкой спины, за которой было уютно и спокойно.
– Артурчик, – вдруг совсем неприлично заржал мой спутник. – И на белом мерсе.
– Э-э. И чо?
– Просто у моего друга, которого зовут Артур, тоже белый мерс. Бывают же совпадения.
– Бывают, – согласился одноклассник. – А ты сам кто?
– Мужчина Карининой мечты, – был ответ.
Я подумала – и ущипнула этого гордеца за бок. Это оказалось увлекательно. С трудом остановилась.
– Значит, ты не одна, – обидился Артур. И бесконечные «Черные глаза» грянули как-то осуждающе.
– Да, – вышла я вперед и стала рядом с Серым. Даже под руку его взяла, несмотря на дикую жару. – Сергей, это Артур. Артур – это Сергей.
