Она молча кивнула и прижалась щекой к его плечу, позволяя обнять себя. Так они и шли – по дорожкам парка, по улицам, полным света, музыки и пьяно-радостных туристов, к пафосно подсвеченному бело-золотому особнячку, похожему на помесь свадебного торта с золотым унитазом. Сергей невольно вспомнил кошмар, сотворенный в его доме фирмой «Барвиха Стайл», и решил, что та дизайнерша – наверняка духовная сестра здешнего Марата. Отлично бы сработались.
– Ее нет, – тихо и удивленно шепнула Карина, а потом резко вывернулась из его объятий, прошагала к пустой парковке и там, уперев руку в бок, заорала: – Ты, сукин сын, куда ты дел мою машину?!
10. Глава десятая
Моя эрогенная зона – мужское: «Я с этим разберусь»
О… Да-а-а-а…
Карина
Мысленно я кричала, крушила и ломала. Разгромила все, до чего дотянулись руки и коснулся взгляд. И вместо помпезной дурацкой убогости передо мной раскинулась шикарная стойплощадка – как роскошный холст, на котором я… ох и развернулась! Развернулась бы.
На самом деле я застыла, не в силах пошевелиться. Да что там пошевелиться. Я вздохнуть полной грудью не могла – хватала воздух крошечными глоточками, словно тонула.
Да как он посмел… Мою девочку, мою машину…
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу.
Но что этому чванливо-похотливому уроду мои крики или моя ненависть. Так, посмеяться.
Меня окутала пустота. Не ночь, не тьма… А что-то безлико-душное, совершенно бесцветное, но липкое и противное.
Закричать бы. Заплакать. Но…
Только чьи-то руки удерживают. От них идет легкое тепло. И волнение. Волнение за меня?
– Карина…
– Что? – шепчут губы. Почему-то безвольно. Странно. Никогда так не было.
– Карин…
И чей-то шамкающий недовольный вопль:
– Че надо? А ну, пошли отсюда! Я милицию вызову.
– Слушай, дед, – раздается надо мной. – Аптечка есть? Ну, успокоительные какие-нибудь? Видишь, плохо человеку.
– Водка есть, – сообщают уже задумчиво.
– Неси.
Через минуту я делаю глоток. Что-то гадкое и – главное – теплое летит вниз по пищеводу.
– А-а-ах! – выдыхаю я… И понимаю, что снова могу дышать. Сипло, правда, но! У меня получается. Хриплю: – Спасибо.
– Да не за что, доню, – смущенно отвечает дед. – Ты чего орала, как оглашенная?
– Машину угнали, – поясняет Серый. – Белая такая, ауди. Тут у вас была.
И я не успеваю удивиться, как он и номера называет.
– Тю-у, та не угнали ее. Маратик бегал, суетился. Глазенками своими сверкал, да верещал как резаный. На эвакуаторе увезли. Гайцы.
– О, – обнимает меня покрепче Серый. – Всего-то. Спасибо, дед, будь здоров.
– Спасибо, – шепчу я, прикидывая, во сколько мне обойдутся хлопоты знойного мужчины.
Купюра из рук Серого деликатно перекочевывает деду в карман.
– Слушай, – рокочет он, – у меня предложение.
– Какое?
– Давай этот сумасшедший день уже закончится.
– А… как же…
– Твоя девочка завтра утром будет ждать под окнами. А сейчас мы просто поедем домой.
И меня накрывает теплой волной. Я привстаю на цыпочки и целую его, держа обеими ладонями шершавый подбородок.
– Я с ума сойду! – выдыхает Серый, сжимая меня до хруста ребер.
И целует в ответ. И отчего-то смеется. Мне хочется спросить – почему такое безобразие, но коснуться губами этого смеха, этого счастья, зачерпнуть из его эмоций света – намного важнее. И я просто не могу оторваться… пока не заканчивается воздух.
– Карина-а-а…
Серый тяжело дышит, его взгляд плывет, а его ладони по-собственнически поддерживают меня чуть ниже спины. Чтобы не упала. Потому что я же на ногах уже не стою, а она все вертится. Или качается. Не важно, пусть просто он меня держит, ладно?..
