Чего мне не хватает? Всё есть на самом деле. Мое царство процветает, кладовые ломятся, дела мои в порядке. Любимая жена, новорожденный сын и дорогой отец. Все рядом, все со мной. Чего еще желать? Быть может, где-то там, за тридевять земель бывает лучше. Но лучше мне не надо. И без того я абсолютно счастливый человек.
Одиссей быстро зашагал к своему дому.
Евриклея, няня Телемаха, по совместительству работница по дому развешивала пеленки во дворе. Заметив Одиссея, приложила палец к губам – все спят, шуметь нельзя. Значит, Пенелопа с сыном уснули – понял Одиссей. Пусть спят. Я их не растревожу никогда. Я повода не дам им усомниться во мне и ни за что их не покину. К черту все войны на земле. Здесь на Итаке такая безмятежность, спокойствие и счастье будто зримо проступает. Какие войны? Никакой войны.
Действительно, крошечная Итака была прекрасна. Лес, горы, пляжи, сады и маленькие бухты, запахи душистых трав и буйство красок цветущей зелени. Одиссей видел всё как будто другими, новыми глазами. Словно наконец-то спала пелена, внезапно открыв картину безмятежного, безоблачного счастья, что до сих пор была привычна и принималась как должное. Потому абсолютно не ценилась. Действительно, что имеешь не хранишь, и только потерявши умоешься горючими слезами.
– Я свою Итаку не покину ни за что – твердо решил царь Одиссей.
Корабельщик Фроний всегда был на своем рабочем месте. В огромной итакийской бухте хватало дел. Ремонт обшивки и замена парусов, установить новенькую мачту, щели просмолить, да изготовить весла, что без конца ломаются – работы очень много. Так что Фроний без дела не сидел. Но и не слишком торопился. Все равно всех дел не переделаешь, а здоровье у Фрония одно. К тому же он уникальный специалист и мастер на все руки. Все это знают, и за чем угодно всегда бегут к нему. Даже сам царь Одиссей частенько советуется с Фронием. А значит ценит своего работника. Конечно, на Итаке Фроний такой один. Потому и некуда спешить. Как раз сегодня необходимо оснастить канатами две лодки и просмолить не помешало бы борта. В особенности с правой стороны.
– Щель скоро будет с палец толщиной – вздыхает Фроний, поглаживает бороду и потихонечку ворчит – Я говорил еще тогда. ДОски требуют тщательной просушки. Нет, спешат все – давай, давай. Куда торопятся? Только прибавляют мне забот. Теперь смоли вот.
Вообще-то говоря, это сделать нужно было еще дней пять назад, но только две руки у Фрония. Так сильно напрягаться он не может. К тому же это дело кропотливое, не терпит суеты. Пока он осматривает фронт работ, вместе с сынишкой разбирает такелаж и про себя ругается тихонько на все про все – щели здоровые, обшивка совсем сгнила, жарища, мухи и болит спина, к нему спешит царь острова Итака и вид у Одиссея весьма встревоженный.
– Ко мне должны приехать люди, Фроний. – сходу заявляет Одиссей, приветственно жмет руку своего работника и продолжает – Ты целый день как раз торчишь в порту. Ты первый их увидишь.
Фроний вскакивает. Куда девалась лень и все заботы вместе с болячками, что мучали его. Фроний подобострастно отвечает:
– Конечно. Я вижу каждое судно, что, входит в нашу бухту, царь Одиссей.
Ему так интересно, кто должен приехать, но Одиссей и сам не знает, кто именно приедет агитировать его. Потому он игнорирует немой вопрос, что ясно виден в глазах работника.
