Чтобы на месте свершить гекатомбы святые, и этим
[145] Гнев у Афины смирить, у рассерженной сильной богини…
Глупый! Ещё он не знал, что её уж смягчить не удастся:
Вечные боги своих так легко не меняют решений.
Так там стояли они, оба брата, и слали друг к другу
Едкие речи. Тогда и красивопоножных ахейцев
[150] Надвое спор разделил, с мест срывались они с ярым криком.
Мы всю ту ночь провели в неприязненных чувствах друг к другу.
Всем нам готовил уже Зевс страданья, несчастья и беды.
Утром одни совлекли корабли в лучезарное море,
В них нагрузили богатств, взяли дев, подпоясанных низко;
[155] Но половина из всех, не желая отплыть, там осталась
Вместе с Атридом царем, Агамемноном, пастырем войска.
Я с теми был, кто отплыл. По волнам мы стремительно мчались;
Бог перед нами стелил гладко волны пучинного моря.
Скоро пришли в Тенедос. Принесли мы там жертву бессмертным,
[160] Сердцем в отчизну стремясь, и о ней лишь моля. Но возврата
Зевс непреклонный нам дать не спешил: вновь враждой разделил нас.
Часть на судах, что с кормы, как и с носа, – изогнуты кверху,
За Одиссеем царём хитроумным пустились обратно,
Чтобы Атриду царю, Агамемнону, вновь покориться.
[165] Я же вперёд поспешил со своими судами, предвидя,
Что бог готовит всем нам на пути величайшие беды.
С нами и храбрый Тидид, взяв товарищей всех, тоже отбыл.
Отбыл чуть позже и сам Менелай златокудрый, догнав нас
В Лесбосе. Спорили там мы о том какой плыть нам дорогой:
[170] Выше от Хиоса плыть, где заливы и скалы крутые,
К Псире, оставить её нам по левому борту; или же –
Ниже от Хиоса, там, где Мимант, что ветрам всем открытый.
Знаменье дать нам тогда умоляли мы бога, и дал он:
Море судами велел резать по середине, к Евбее
[175] Путь нам держать, чтоб скорей мы жестокой беды избежали.
Ветер попутный, свистя, зашумел; корабли наши быстро
Рыбообильной морской шли дорогой. Достигли Гереста
Мы звёздной ночью, и там принесли на алтарь Посейдона
Бёдра от многих быков, столь великое море измерив.
[180] День был четвертый, когда в кораблях своих в Аргос цветущий
Прибыл с друзьями Тидид Диомед скакунов укротитель,
Я же тем временем плыл в милый Пилос, и ветер попутный,
Посланный богом нам в путь изначально, – ни разу не стихнул.
Так я вернулся домой, милый сын, и с тех пор я не знаю,
[185] Кто из ахейцев спасён, а кого нам оплакивать нужно.
Слухи же, что от других слышал я, здесь живя, в своём доме,
Вправе ты знать, их тебе расскажу, ничего не скрывая.
Вот, говорят, что домой мирмидонцы пришли, копьеборцы;
Слышали мы, славный сын Ахиллеса великого – с ними.
[190] Также вернулся домой Филоктет, сын Поянта прекрасный.
Идоменей в Крит привёл всех соратников, что уцелели
После войны, никого у него не похитило море.
А об Атриде и к вам, в землю дальнюю, верно, дошли уж
Слухи, как был умерщвлен он Эгистом, когда в дом вернулся.
[195] За преступленье потом и Эгист поплатился жестоко.
Счастье, когда умный сын у погибшего мужа остался!
Он отмстил за отца: им лукавый Эгист умерщвлён был,
Тот, кем коварно убит был его многославный родитель!
Вот и тебе, друг, – ведь ты, вижу я, и высок, и прекрасен, –
[200] Нужно отвагу иметь, чтоб в потомках жила твоя слава!».
Так отвечал Телемах, рассудительный сын Одиссея:
«О мудрый Нестор Нелид! Ты – великая слава ахеян!
Да, он жестоко ему отмстил. И в ахейском народе
Сложатся песни о нём, будет слава ему у потомков.
[205] О, если б силой такой и меня одарили бы боги,
