После того уж, как я гнев богов усмирил пышной жертвой,
Холм я могильный возвёл Агамемнону в вечную память.
[585] Выполнив всё, вновь пошли морем мы, и послали нам боги
Ветер попутный, а он нас к отчизне любимой доставил…
Вот что, тебе, Телемах, предложить я хочу: погости здесь,
С нами одиннадцать дней проведи, или даже двенадцать.
После тебя отпущу, дам тебе дорогие подарки:
[590] Трех быстроногих коней подарю с колесницей блестящей,
Чашу искусную дам чу́дной выделки, чтобы бессмертным
Ты возлиянья творил, обо мне вспоминая при этом».
Так Менелаю сказал рассудительный сын Одиссея:
«О, сын Атрея! Прошу, ты меня не задерживай долго!
[595] С радостью я бы, поверь, мог и год провести здесь с тобою,
И не о доме родном, ни о близких не стал бы скучать я,
Так мне рассказы твои интересны и очень приятны.
Только друзья меня ждут с нетерпеньем: в священнейший Пилос
Должен прибыть я скорей. Ты же просишь, чтоб здесь я остался.
[600] Если ты хочешь меня одарить, – небольшой дай подарок.
Взять я в Итаку коней не могу; пусть уж здесь остаются,
И на равнинах твоих пусть красуются. Ты ведь владеешь
Землями тучных равнин, где в обилии огненный кипер,
Лотос, пшеница растут, также белый ячмень здесь повсюду.
[605] Наша Итака дорог и лугов не имеет широких,
Кормит лишь коз, но она мне милей конских пастбищ всех вольных.
В море же все острова для коней легконогих не гожи:
Места им мало, лугов. А Итака – всех меньше в округе».
Так он сказал. Мерелай, храбрый в битвах, ему улыбнулся,
[610] Ласково тронул рукой, и по имени так обратился:
«О, Телемах, милый сын! Речь твоя выдаёт благородство!
Что ж, поменяю дары. Для тебя мне и это не трудно.
Дам я подарок другой. В моём доме не мало сокровищ.
Лучшее я подберу: дар прекрасноискусный, почетный.
[615] Дам я в подарок тебе чашу дивную редкой работы.
Вся она из серебра, а края у неё золотые.
Сделал её бог Гефест. Мне же в дар – дал Федим благородный,
Царь сидонян; я тогда, возвращаясь в отчизну, был гостем
В доме радушном его. А теперь – в дар тебе дам я чашу».
[620] Так дружелюбно они говорили друг с другом о многом.
В доме царя, между тем, собрались все званые гости;
Коз приводили, овец; вин несли, побуждающих смелость;
Хлеба прислали к столу их с красивыми лентами жёны.
Так в царском доме большом всё готовилось к пышному пиру.
[625] А женихи той порой во дворе Одиссеева дома
Вновь забавляли себя в шумных играх: они на площадке
Соревнованье вели по метанию копий и дисков.
Но Антиной в стороне с Евримахом сидел боговидным,
Оба – вожди женихов, так как выше их знатностью рода.
[630] Фрониев сын Ноемон, подошёл к ним, сидевшим поодаль,
И к Антиною вождю он с вопросом таким обратился:
«Знаешь ли ты, Антиной, мне скажи, или, может, не знаешь:
Скоро ль придёт Телемах из песчаного Пилоса в дом свой?
Взял он корабль у меня, а теперь самому мне он нужен,
[635] Чтобы в Элиду отплыть. На широких полях там двенадцать
Бродят моих кобылиц; с ними мулы, что любят работать;
Неукрощённые все. Мне б поймать одного, чтоб объездить».
Так он сказал. И они изумились: прийти не могло им
В ум, что тот в Пилосе был у Нелида. Они полагали,
[640] Что он в полях возле стад, или, может, ушёл к свинопасу.
Строго тогда Антиной, сын Евпейтов, сказал Ноемону:
«Ну-ка, нам правду открой: он уехал когда, и какие
Юноши отбыли с ним? Из Итаки, свободные? Или
Нанял за плату кого? Иль рабов взял? И как всё успел он?
