- Ты точно всё решил? Не передумаешь? – подал-таки голос Бабон. - Если ты из-за потасовки той, то блин, бро, извини, я перебрал тогда малость…
- Да ты тут ни при чём, давно уже пора было свалить, а тут случай как раз представился. Пять лет я тут прожил, пора бы уже в свободное плавание, - Влад с грустью окинул взглядом комнату, где прошла его без преувеличения бурная молодость. Чего тут только не было…
Сейчас же спальня сиротливо пустовала: пыльный, непривычно голый стол, лысое кресло, заправленная кровать. Нигде не валялись разбросанные тряпки, скатанные рулончиком носки. Чисто, чинно, как в пансионе благородных девиц.
Влад мысленно усмехнулся и, с преувеличенной бодростью выпрямив спину, ударил ладонями по коленям:
– Ну что, пора такси вызывать?
- А может, ещё поживёшь? Ну, пока суета эта с судом идти будет и прочее, а потом уже переедешь? – вроде бы искренне предложил Бабон. Влад отрицательно качнул головой:
- Нет, не вижу смысла. Из опеки в любой момент могут нагрянуть, посмотреть условия проживания, а у тебя, прости, брат, но свинарник каких поискать.
- Да иди ты, - по-доброму отмахнулся Антон, явно испытывающий чувство вины за недавний махач. – И что, к матушке поедешь?
- А у меня есть выбор? – выбора не было. Влад с зубным скрежетом представлял дальнейшую жизнь в тесной двушке Южного Бутово с мамашей, которая, мягко говоря, слегка не в себе.
Когда он ей позвонил и сообщил, что планирует вернуться в отчий дом, а ещё в скором будущем и ребёнка перевезти, Георгина Рудольфовна бросила трубку, а когда он с пятой попытки дозвонился снова, сделала вид, что на линии были помехи, и она всё прослушала.
Возвращение блудного сына в родную обитель для неё было страшнее кары небесной, собственно, Влад с ней в этом был полностью солидарен.
Да уж, не так он представлял себе взрослую жизнь. Горделиво свалить из дома в семнадцать, чтобы с позором вернуться в двадцать три.
Были бы деньги – он бы ни за что, но увы, за плечами не было ни единого рабочего дня, только лишь пьянки, вереница девчонок и кое-как на честном слове законченный институт. Как жаль, что осознание пришло слишком поздно...
- Поживу там какое-то время, на работу устроюсь, потом квартиру сниму… Найти бы ещё эту работу, конечно... А, ладно, прорвёмся, - распускать нюни при пацанах он точно был не намерен.
За спиной Антона нарисовался длинный как жердь Гарик:
- Слушай, у моего дядьки строительная контора, ничего серьёзного - магазины строят, дачи – так, по мелочи, но работа всегда есть, и платит хорошо. Если хочешь, могу договориться, он тебя даже задним числом устроит, если надо, чтоб стаж для отвода глаз был. Ну, для опеки твоей.
- Ты меня здорово выручишь. Мне бы зацепиться хоть за что-то на первое время, так что с меня магарыч.
Строитель. Цемент, грязь, краска… Жизнь с мамой, внебрачный ребёнок. Его кто-то проклял, не иначе.
- Дайте кто-нибудь номер такси, что ли, - Влад выудил из кармана смартфон.
- Не надо такси, я тебя на машине подброшу, - вмешалась молчащая до сих пор Римма и протянула Антону ключи от «Пежо». – Несите его пожитки пока, самокат Стёпкин из багажника с салон переложите.
- Гарик, бери пакеты, а я вот эту сумку возьму, - скомандовал Бабон, поднимая тяжёлую сумку с аппаратурой.
Парни засуетились, помогая выносить вещи и, переругиваясь, выкатились в подъезд. В квартире повисла гробовая тишина.
