— Он слишком ленив для этого, к тому же свои обязанности она выполняет хорошо и клиентам нравится.
В груди начинает покалывать. Неприятное чувство разливается, когда Олег хвалит другую. Нет! Хватит, Антонина! Мой внутренний голос, как назло, копирует слова матери. От этого еще неприятнее…
Нет, маму я очень люблю. Но порой ее опека меня душит. Видя ее взгляд, я каждый раз невольно вспоминаю о насилии. Мой психолог говорит, что стоит ее тоже привести.
Но мама отказывается. Утверждает, что та просто хочет вытащить из нашей семьи еще денег.
— О чем задумалась? — спрашивает Олег у лифта, пристально смотрит на меня. — Тось…
— Что? — опускаю взгляд, снова пугаюсь собственного спокойствия рядом с этим мужчиной.
— Если тебе вдруг станет страшно или некомфортно, ты говори сразу, хорошо?
Мне не нравятся его слова. Словно я какая-то прокаженная. А я хочу быть нормальной! Чтобы ко мне относились обычно!
До слез…
Двери лифта открываются, влетаю внутрь. Олег в замешательстве. Смотрит на меня пристально, изучающе. А меня посещает странная мысль…
Я бы хотела ему открыться. Вот всё выложить, как на духу. Хотя мы толком не знакомы. Десять лет не общались, да и до этого были чужими. Почему тогда мое сердце рядом с ним излечивается?
Меня бросает из одной эмоции в другую, словно крошечную лодочку, попавшую в двенадцатибалльный шторм по шкале Бофорта.
— Со мной все хорошо, — тихо произношу, — Олег Борисович…
— Ммм?
Странный у нас диалог получается.
— Не нужно со мной так себя вести, я в порядке. Мы уже договорились, что я ваша помощница. И что здесь у нас строго рабочие отношения…
— Понял тебя. Больше не буду надоедать со своей защитой, — усмехается.
Не надоедаешь…, но упрямые губы твердят иное.
— Спасибо.
— Погодите-ка! — слышу голос генерального. — О! Это вы. На обед собрались?
Егор заходит внутрь, встает с другой стороны от меня. Я между своими боссами. Как странно. Боже!
Кожа горит, покалывает. Что со мной?!
Двери закрываются, лифт трогается.
Молчим.
Я сверлю взглядом пол, как вдруг…
БАМ!
Слышится грохот и скрежет, лифт замирает, и гаснет свет…
Олег
— Блядь… — первое, что срывается с губ, когда гаснет свет, и лифт останавливается, издав последний предсмертный скрежет.
Современный бизнес-центр, мать его! Оборудованный по последнему слову техники! Нужно будет написать жалобу в центр эксплуатации офиса. Совсем, блядь, разленились!
— Пиздец, — голос брата раздается в темноте, — Тось, ты как? Не боишься замкнутого пространства?
Молчание.
— Тося? — рукой касаюсь ее пальцев. — Как ты?
Ее рука ледяная просто! От касания по телу проходит теплая волна. И сердце пропускает удар. Почему? Я никогда до этого так не реагировал на простое прикосновение.
Затем слышу тихий всхлип. Она явно пытается скрыть свой страх.
— Эй, — зову ее, — Тось! Ну, Тось!
Намеренно делаю голос веселым, чтобы сестричка не впала в панику. Она ведь цветочек у нас, который охранять нужно. Храбрится, конечно, и рычит, чтобы не выделяли ее.
Любит всего добиваться сама. Строгая! Всегда такая была.
Поразительно, как память подкидывает мне моменты из нашего общего прошлого, которые я забыл. Именно сейчас, когда она так близко. Льдинка.
Не умеет доверять, потому что ее разбили на осколки. А я хочу собрать их воедино и посмотреть, что за принцесса скрывается там, за завесой из боли и страха.
— Простите, — шепчет, — просто в такой кромешной тьме мне не по себе. Я сейчас успокоюсь, ничего страшного. Не беспокойтесь.
