– Отставить разговоры, я кому сказал, автомат на грудь!
– Есть! – ответил боец и нехотя вытащил ствол автомата из внутреннего большого кармана левой полы шинели, который сам на днях смастерил и прошил толстыми нитками.
Старшина, дёрнув за левую полу шинели и, вывернув её наизнанку, по-своему оценил изобретение Михаила, и с ехидной усмешкой заметил:
– Вот, шельма, что натворил, я тя накажу за это, что б не портил впредь казённое имущество…, тоже мне Кулибин объявился! Дай, только до места добраться, там я те покажу кузькину мать!
Михаил с трудом проглотил оскорбление от взводного, но как только старшина отвлёкся от него, он сразу же укрыл металлическую часть автомата, но теперь уже вверху под плащ-палаткой.
До места дошли через два часа. В темноте они наткнулись на какие-то неуютные и мрачные траншеи, в которых их явно ждали. Это видно было по уставшим и земляного цвета лицам солдат, впавшие глаза которых при встрече засветились радостным блеском и как бы выразили одно и то же слово много раз «подмога… подмога». Молоденький лейтенант, объясняя старшине задачу взвода, сказал, что немцы здесь явно пытаются прорваться и, не жалея сил, особо яростно контратакуют. Им нужно отсекать только пехоту, семь атак его рота уже отбила, но на рассвете ожидаются новые. Какими силами наступает немец, никто не знает, но дорогу приказано прикрыть, что они два дня и делали. Но от роты осталось меньше взвода и теперь они отводятся в тыл, настаёт черёд вновь прибывших, надо принимать позиции и готовиться к бою. Справа новый взвод уже встал, а слева стоят артиллеристы и подвижный отряд заграждения.
Михаил любил свой новенький пистолет-пулемёт системы Шпагина, попросту ППШ и всячески оберегал его, редко выпуская из рук. Ещё в первом же своём бою, когда боеприпасы почему-то закончились мгновенно, Маркин сразу понял, что в своём окопе оказался совсем беззащитным. Хорошо, что вспомнил о двух гранатах, заранее спрятанных в нише, и немного повеселел. Боец из соседнего окопа справа, видать, чуть опытнее, тогда громко выругался в его адрес такими словами, как то, – выдохся курилка, мать твою…, но тут же беззлобно напомнил впредь постреливать не спеша, прицельно и короткими очередями, автомат, мол, так не перегреешь и «плеваться» он не будет. Потом дал знак, что б Михаил полз к нему. Когда Маркин пытался влезть к соседу в окоп, тот не пустил его, а просто дал ему две горсти патронов и посоветовал до прибытия подкрепления стрелять только одиночными. Урок пошёл на пользу. К расходу патронов впредь Михаил стал относиться экономно, осознав, что от этого, кроме других неприятных случайностей, тоже жизнь солдата зависит, и ещё как.
– Мишка! На-ко, держи диск, тебе он нужнее, автомат у меня забарахлил, что-то с затвором, разбирать надо заразу…, смотреть, а они, сволочи, как назло прут и прут…, никакого передыху тебе…
– Что ж ты так собачишься, и ругаешь своего «Папашу», он ведь на тебя обидится и вовсе стрелять перестанет…, смазывать надо было чаще, да от грязи оберегать.
– Вроде смазывал…
– Вроде-вроде…, наверняка в чашечку затвора грязь попала с водой, и перемешалось всё с копотью…, ты пока возьми-ка мой пустой диск и перезаряди в него патроны со своего диска, мало ли что, а то вдруг твой диск к моему и не подойдёт вовсе, у меня так уже было… Чуть, погодя, как схлынут фрицы, я сам посмотрю, что у тебя там случилось.
