— И на каком основании тебя выжили из дома? — внезапно переводит он тему.
— Как-то по распоряжению мачехи к нам домой пришел нотариус. Общими усилиями меня заставили написать заявление об отказе от наследства в пользу другого. Вынудили взамен на...
Прикусываю язык до крови. Моментально впадаю в ступор из-за того, что едва ли не проболталась Назару.
Не так он должен узнать эту новость.
Для начала мне нужно заставить его вспомнить меня и ту ночь. А уж потом затрагивать разговор о ее последствиях.
Назар высверливает во мне дыру. Превращает мозг в труху одним своим тяжелым взглядом.
Давящим, колючим и пронизывающим до костей.
— На что? — грохочет его голос раскатом грома. — Что могло тебя волновать больше, чем отчий дом?
Мороз продирает кожу. Коркой инея покрывается все тело.
Он загнал меня в угол, чтобы клешнями вытащить всю правду.
Я руками обнимаю себя, чтобы согреться немножко.
Бесполезно.
Холод идет изнутри, из самого чрева. Острыми иголками распространяется по телу. Не дает вдохнуть. На горло будто наступили.
— Волновала дальнейшая судьба двоих людей, — дрожит голос, от злости и несправедливости его громкость набирает обороты: — Меня поставили перед выбором: либо они, либо наследство, оставленное отцом. Я без раздумий переписала все на мачеху, но даже здесь меня обманули. В итоге я лишилась всего. Моя мачеха бессердечная, а ее дети еще хуже, — последние слова я выкрикиваю надсадно, давлюсь слезами.
Когда кажется, что вот-вот рухну на пол от бессилия, отказываюсь сжата сильными руками. Носом уткнувшись в стальную грудь Назара, я повисаю на нем и плачу. Рыдаю, что есть мочи, в кои-то веки ощущая себя нужной, услышанной, защищенной.
Грубые ладони Назара успокаивающе поглаживают мою спину. Касания такие приятные и уютные. Осторожные, словно он боится меня раздавить.
Я сквозь махровую ткань халата чувствую, какие у него горячие руки.
В его объятиях спокойно. Ни проблем нет, ни прошлого, ни воспоминаний. Момент поставлен на паузу.
Сердечко екает в груди, пульс скачет от тесной близости. Слезы высыхают на разгоряченной коже, а руки его по-прежнему гуляют по мне, к себе прижимают.
Задираю голову и встречаюсь с его волчьим взглядом. Зрачки бегают по моему полыхающему лицу.
Он хочет мне помочь. Оградить от всех бед. Я чувствую это. Не могу ошибаться.
— Познакомишь? — спрашивает с хрипотцой.
Моргаю. От непривычной нежности я потеряла нить разговора.
— С кем?
— Со своей злой мачехой, разумеется, — нисколько он не шутит.
Это заставляет напрячься.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— А ты больше не думай. За тебя теперь я думать буду, — весьма убедительно.
Назар выпускает меня из рук, достает из заднего кармана что-то.
— Кажется, ты кое-что потеряла, — улыбнувшись, передает мне паспорт с узнаваемой обложкой.
Восторгу моему нет предела!
Подскочив на месте, я вешаюсь Назару на шею. Визжу на радостях ему в ухо. Держать себя в руках не получается совсем. Эмоции переполняют меня, что кажется взорвусь.
Не сдержавшись, я вжимаюсь губами к его щетинистой щеке. Смачно чмокаю и только потом понимаю, что позволила себе лишнего.
Назар в удивлении вскидывает свои широкие брови. Я прочищаю горло от першения, заливаясь краской стыда.
— Извините... меня... Это случайно вышло.
Зрачки Назара вымещают всю голубизну его глаз, окрашиваясь в черный. Меня бросает в жар, оттого как он смотрит на меня в упор. Замышляет что-то.
