Началось.
Но в чем-то он прав. Федька не на шутку обеспокоен.
Предполагаю, он считает, что после расставания с Кариной я тронулся умом, и теперь нарочно избегаю таких женщин как она: темпераментных, знойных и вульгарно сексуальных брюнеток.
Мои предпочтения в женщинах остались прежними. Вот только Борзому об этом лучше не знать.
— Послушай, если ты не хочешь, чтобы я испортил тебе отдых своим мнением о твоих предпочтениях, то лучше засунь куда подальше свое мнение о моих! И ради всего святого, не упоминай при мне Карину. Договорились? В конце концов, два года почти прошло. С тех пор могло многое измениться.
Борзый позеленел после моих слов. Губы поджимает в плотную линию, глазами находит Машку, наворачивающую круги вокруг беседки. За телефонным разговором она так и не заметила прибывших гостей.
— Просто Маша, она..., — говорит Борзый и затыкается вдруг.
— Что, Маша? — подхожу к нему ближе, подвох вижу.
Встрепенувшись, Федька достает из кармана шорт связку ключей. Мне передает важно.
— Да, нет, ничего. Я все улажу. Вот держи, они от вашего шале. Располагайтесь и выходите на бассейн. Мы сейчас с мясом разберемся и тоже подтянемся.
Сбегает он от меня по пригорку, сверкая пятками.
***
— Ну как тебе? Нравится тут? — бегло обвожу периметр домика с панорамными окнами, вид которых выходит на берег речушки и бархатистые горы.
— Да, здесь очень уютно и светло.
Хоть Света и соглашается с моим мнением, но выглядит при этом чрезвычайно сконфуженной.
Кровать, расположенная в самом центре номера, ее явно настораживает своими гигантскими размерами.
Да и не только размерами, судя по всему.
С сумками прохожу вглубь номера, Свету оставляю осваиваться на пороге.
Распаковываю багаж, платяной шкаф открываю, чтобы убрать все вещи в него.
Я практически не брал с собой ничего, а вот Светиных вещей взял с лихвой, а она даже не изъявляет желания помочь мне, или хотя бы примерить все это на себя.
Так и не сдвинулась с места. Так и смотрит на эту кровать, словно под ней монстры завелись.
Решаю оставить ее наедине с мыслями, коль уж на адаптацию ей требуется чуть больше времени, чем обычному человеку.
Снимаю с липкого от пота торса футболку, на постель ее швыряю.
В сумке я отыскиваю свои пляжные шорты, гель для душа с собой беру и с кровати полотенце банное сгребаю, ощущая все это время на себе пристальный взгляд.
Нехороший такой. Опасливый, что ли...
Она туловище мое разглядывает широко раскрытыми глазами, мышцы грудные незримой линией обводит, и пунктиром по животу вниз сползает.
Девчонка в ауте.
Приходится подавлять в себе желание поиграть мускулами, чтобы еще больше не смутить милейшее создание.
Становлюсь рядом со Светой, заставив ее вздернуть голову вверх.
Она стесняется. Подол платья теребит, оголяя бедра. Смотреть на меня боится, будто я перед ней стою в чем мать родила.
— Послушай, если твоя озадаченность связана с тем, что здесь всего одна кровать, то не стоит переживать по этому поводу. Я могу и на полу прилечь. Ну, или в гамаке на крайний случай. На территории базы видел парочку таких.
Света головой активно мотает, руками жестикулирует. Забыла как говорить?
— Нет, что ты? Что подумает Федор, если ты будешь ночевать на улице?
Она наконец входит в номер и плюхается на кровать звездочкой. Набок перевалившись, ладонью хлопает по местечку рядом с собой.
— Да и на полу я спать тебе не позволю. Ночи здесь прохладные! Еще не хватало воспаления легких подхватить! Нет уж, места нам двоим вполне хватит! — удивляет меня искрящийся энтузиазм Светы. Она резко вскакивает и пальчиком грозит. — Но только если ты пообещаешь вести себя прилично! А еще не храпеть и не портить воздух!
