Не хотелось…
Мама, когда заехала к ней, отругала и заставила сдать анализы. Все оказалось в порядке. От этого ощущение, что жизнь зашла в тупик, только усилилось.
Еще сравнительно молодая, относительно здоровая, вполне привлекательная, успешная. В чем дело-то? Это вообще было на меня не похоже, моей обычной энергии хватило бы на троих. А тут ее словно высосали.
Кто-то ломился в телефон, но разговаривать ни с кем не хотелось. Включила автоответчик, отложила. Достала из кармана пиджака желтый шарик, расправила.
Позвонить? Или нет?
Ладно, утро вечера мудренее.
Переоделась, слепила из обнаруженного в холодильнике бутерброд, налила бокал вина, включила сентиментальную комедию. Нормальный такой вечерок одинокой скучной тетки. Может, котика завести?
Утро обмануло – оказалось таким же глупым, как и вечер.
В конце концов, что я теряю?
Ну могу, вообще-то, потерять. Всё, например – если Дарьялов Кира элементарно обманул. Закатают в бочку с цементом и выбросят в Неву.
Глупости! Хотел бы он от меня избавиться, давно бы это сделал. Да и с чего я вообще взяла? Не девяностые на дворе, когда убивали за гораздо меньшее. Сейчас стараются убытки вернуть, что и прозвучало: а не хотите ли отработать, мил человек?
Тряхнув раздраженно головой, я набрала номер.
- Приемная Дарьялова, добрый день, - сказал приятный женский голос.
Ясное дело, секретарша. А ты, овца, подумала, что тебе личный номер дали? Может, еще какой-нибудь тайный, для избранных?
- Добрый день. Моя фамилия Касатонова. Могу я поговорить с Петром Евгеньевичем?
- Можно узнать, по какому вопросу?
Хотела бы я сама это знать!
- Передайте, пожалуйста, что его номер мне дал Кирилл Ковалев. Я консультировала Минина.
- Одну минуту.
В трубке заиграла музыка. Еще не поздно было нажать на отбой и притвориться веником.
Нет, уже поздно.
- Алло, вы слушаете? У Петра Евгеньевича сейчас важная встреча. Вы не смогли бы подъехать в офис на Восстания завтра во второй половине дня? Он хотел бы переговорить с вами лично.
- Да, смогу.
- Тогда с двух до семи, в любое время. Бизнес-центр «Восстания, один», второй этаж. Это рядом с метро.
Я, конечно, предпочла бы покончить со всем побыстрее, но, можно подумать, кого-то это интересовало. Да и покончить – вряд ли. Вполне возможно, я еще даже первого шага не сделала. Первого шага – Ира, давай уже это признаем! – из зоны тусклого комфорта. Мне всегда было интересно, почему зоной комфорта называют совершенно дискомфортное, хотя и привычное, состояние.
В телефоне обнаружилось вчерашнее сообщение от Лены: «Ирка, ты как, жива? Позвони, я волнуюсь». И пропущенный звонок от нее же, сегодняшний. Почувствовав себя свиньей, я перезвонила и ломанула в карьер, даже не поздоровавшись, словно отрезая все пути для отступления:
- Мать, я тебе пока ничего не скажу, но если не вернусь, считайте меня коммунистом.
- Чего? – удивилась Ленка. – Откуда не вернешься? Что у тебя вообще творится?
- У меня творилась первая в жизни депра, - признала я очевидное. - А завтра еду… хрен его знает, что это будет. Вроде как собеседование, но… Посмотрим. И не спрашивай ничего.
- Ладно, - она не стала спорить. – Потом расскажешь. Когда мы с Тимом из Болгарии вернемся. Надеюсь, к тому времени все уже определится.
Остаток дня прошел… да никак он не прошел. Провалился в какую-то черную дыру. В настенных часах села батарейка, секундная стрелка уже не чмокала, а мелко дрожала на одном месте. Вот так и у меня внутри все дрожало, покалывая тонкими иголочками. На следующий день с утра, чтобы отвлечься, затеяла уборку, да так увлеклась, что спохватилась только в третьем часу дня – когда уже надо было ехать. А еще ведь душ принять, волосы уложить, накраситься, одежду выбрать. Из метро вышла уже около шести вечера.
