Одна среди туманов - страница 22



Томми довольно долго молчал – только еще больше ссутулился, и я догадалась: он понимает, что́ означало для меня хотеть ребенка – а потом потерять еще до того, как он появился на свет. А еще он понимал, чего мне стоило оставить Кло, пусть она и не была мне родной. В конце концов, это я всегда говорила, что я буду другой и никогда не стану поступать так, как поступала моя собственная мать.

– Мне очень жаль, Вив, – проговорил Томми. Он наконец повернулся и окинул меня взглядом светло-синих глаза, доставшихся ему от отца, которого Томми никогда не видел. – И все-таки ты могла бы позвонить. Хоть разочек!

Я выпрямилась и расправила плечи, стараясь поскорее избавиться от острого обломка льда, который вонзился в мое многострадальное сердце.

– Ты тоже мог бы меня разыскать, если б захотел по-настоящему.

Он не опустил взгляд, как я рассчитывала, а еще мгновение спустя мы оба поняли, что каждый из нас сказал чистую правду… правду, которая была абсолютно бесполезной. Как говаривала Бутси, если бы упрямство было добродетелью, мы с Томми мигом оказались бы в раю.

– Скажи лучше, что с Кэрол-Линн? – Я так и не смогла заставить себя назвать нашу мать «мамой». – Она поправится?

Томми выпрямился и запустил обе руки себе в волосы.

– Господи, Вив, ты что, с луны свалилась? Болезнь Альцгеймера не лечится. Мама живет в своем маленьком мирке, который с каждым днем будет становиться все меньше и меньше. Боюсь, что очень скоро мы и вовсе перестанем ее узнавать… Бо́льшую часть времени маме кажется, что на дворе по-прежнему шестидесятые, поэтому она и одевается в свои старые платья. Или даже находит что-то среди вещей Бутси. А говорит она… в общем, никогда нельзя знать заранее, что́ она скажет в следующую минуту. Я не знаю, болезнь это виновата или просто возраст такой, но тормоза у нее абсолютно не работают.

Томми шагнул в сторону и, подобрав с пола кусок парусины светло-голубого цвета, аккуратно накрыл им стол вместе со всеми пакетиками, коробочками и детальками. Только теперь я заметила под столом и рядом с ним десятки стоявших друг на друге картонных коробок. Большинство из них потемнели от воды и готовы были развалиться. Похоже, дела у Томми обстояли хуже, чем я себе представляла. На мгновение мне даже захотелось хоть что-то почувствовать, но я справилась с собой. Сейчас это было ни к чему.

– Мне пора, – сказал Томми. – Вода понемногу спадает, и мне надо объехать поля – посмотреть, что там творится. Нам повезло, что мы еще не начали сеять, но… В общем, мне бы не хотелось откладывать эту работу, и я надеюсь, что вода уйдет быстро.

Мои мозги ворочались на удивление туго, словно и они были заполнены глинистой водой, затопившей поля.

– А как же Кэрол-Линн?.. Она в состоянии о себе позаботиться, или… То есть я хотела сказать: ее не опасно оставлять в доме одну?

Томми поправил парусину на столе и отступил на шаг назад. Его черты дрогнули, и я припомнила день, когда брат смотрел на меня с точно таким же выражением на лице. Тогда я запихнула в волосы жевательную резинку, чтобы посмотреть, приклеится она или нет, и Бутси пришлось подстричь меня почти наголо.

– Нет, – сказал он. – Не опасно. К тому же я нанял Кору Смит – внучку Матильды. Она присматривает за мамой и заодно делает кое-какую домашнюю работу. Мама зовет ее Матильдой, а Кора не возражает. В общем, все получилось более или менее удачно… – Томми бросил взгляд на часы. – Мама обычно спит до полудня. Кора приходит чуть раньше, чтобы подать ей завтрак и проследить, чтобы мама никуда не уехала в бабушкином «Кадиллаке».