Тяжело вздохнув, она последовала за Энджел.
Энджел поднялась на крыльцо первая. Её лицо светилось от гордости нисколько не меньше раскалённого июльского солнца. За ней последовала Грэйс. Ирине показалось, что к привычной сдержанности женщины прибавилось чувство превосходства, которое она не без удовольствия демонстрировала.
Ирина уже шагнула было на нижнюю ступеньку, но передумала подниматься – на крыльце и так было полно народу. Кейт, которой, по-видимому, было всё равно, и скромно улыбающийся Керри остались стоять на земле.
Входная дверь скрипнула, и на крыльце появилась мамаша Рут: такая же расплывшаяся, неряшливая на вид и не очень приветливая, как и её дочь, однако переполненная через край нескрываемым любопытством.
– Добро пожаловать! Я – Лола, мама Рут. Значит, ты приехала к Энджел на целый год? – прозвучал её хрипловатый голос, по которому Ирине стало понятно, что та была любительницей выпить.
– Да, – коротко ответила Ирина.
К удивлению девушки, приглашения в дом не последовало – семейство Джонсонов продолжало толпиться вокруг небольшого крыльца.
Грэйс принялась объяснять Лоле, что Ирина ещё не совсем привыкла к американскому акценту, что она очень устала и что-то там ещё, чего Ирина уже просто не слышала. Впервые в жизни она чувствовала себя безмерно одинокой. Мир медленно уплывал из-под её ног, и она изо всех сил старалась не разреветься.
Её взгляд уже проскользнул украдкой в открытую дверь дома, из которого пахнуло неопрятностью, беспорядком и безразличием хозяев.
Ирина изо всех сил боролась с тошнотой.Теперь её иллюзии относительно сказочного года в Америке окончательно рассеялись, а в воображении рисовалась худшая картина её будущего жилища.
Наконец дружеский визит был окончен, все снова загрузились в серебристую старушенцию и медленно покатили дальше.
Всего через несколько минут Ирине открылось жуткое зрелище: обшарпанные лачуги с покосившимися крышами теснились одна к другой, будто бы наперебой моля о помощи. Почти перед каждой громоздилась груда хлама: ржавые жестянки, обломки прогнивших досок, опрокинутые детские коляски с беспомощно торчащими переломанными колёсами – увиденное скорее походило на страшный сон, который Ирине отчаянно хотелось прервать.
«Что это? Зачем мы здесь? – она недоумённо озиралась по сторонам. – Вы же не хотите сказать, что здесь находится ваш дом?» – ужасная мысль пронеслась в сознании ударом хлыста.
Точно подтверждая её догадку, машина остановилась. Ирина замерла.
В голове зазвучал голос инструктора, который давал наставления будущим студентам по обмену на семидневном курсе адаптации:
– Семьи бывают разные. И у каждой – свой образ жизни. Вы должны узнать все правила, установленные в вашей семье, чтобы в будущем избежать возможных конфликтов.
Керри вдруг стал предельно серьёзным и, повернувшись к Ирине вполоборота, сказал:
– Здесь живут наркоманы. Боль и позор Бьютт-Фолса. Мы запрещаем нашим дочерям ходить в этот район.
Это было сказано жёстко и коротко, словно предписание.
Ирина закрыла лицо руками, чтобы Керри не увидел её неожиданную вспышку радости – как только ей в голову могло прийти, что координаторы программы позволят размещать студентов в грязных хижинах!
Уже через мгновение она взяла себя в руки и, открыв лицо, ответила со всей серьёзностью:
– Ясно.
Ясно ей было одно: семейное воспитание, так сказать, уже началось.
