Я узнала обо всем от Маши. Она пришла ко мне с апельсинами и цветами.
Села возле кровати, взялась за краешек моего одеяла и прошептала:
– Прости меня, Вась. Я ведь ужасно на тебя злилась, а сейчас чувствую себя такой дурой. Тебе столько всего пришлось пережить, – она притихла.
И я понимала, почему она чувствует себя неловко. За все то время, что я находилась в больнице, ко мне приходила только Роза. Маша передавала свои приветы и наилучшие пожелания. Но я знала, что она не придет, она винит меня, как и Сергей, за то что я бросила Свету одну и не попыталась никак помочь. Я почувствовала еще тогда ее тяжелый взгляд. И это не добавило мне легкости и оптимизма. Желание стукнуться головой о батарею было хоть и навязчивым, но вполне осознанным. Я знала, что была неправа, каждой клеткой тела я чувствовала свое предательство.
– Все в порядке, Маш. Что случилось?
Маша посмотрела на меня, а потом заплакала:
– Вчера нашли еще одну девочку. Официантку из «Истины». Помнишь ее, такая рыжая, красивая.
– Валя, с татушкой на плече? С пионами? – я пыталась собрать мысли в пучок.
Официантку я помнила, потому что у нас с ней завязалась беседа на фоне моего легкого подпития. Я выпытывала у нее все про татуировку, потому что решила срочно набить себе что-нибудь. Вроде бы мы с девочками сошлись на лозунге «в жопу любовь».
– Да, скорее всего, она. Я не знаю, как ее звали. Это ты все запоминаешь. Короче, она ушла с работы рано утром. А нашли ее уже вечером. В лесополосе. Мужик с собакой наткнулся. Она была… о господи… – Маша закрыла ладонями лицо и растерла щеки докрасна, а потом продолжила: – Ей отрезали язык и подвесили на шею. Она тоже висела… на дереве.
– Что еще там было?
– Не знаю. Говорят, что просто как в фильме ужасов. Мне об этом Людка рассказала, она Валю хорошо знает. Мы с Людой вместе работаем. Город маленький, сама понимаешь. У Вали муж есть. Был то есть. Она ему даже номер такси скинула, в которое села, на всякий случай. Переживала после убийства Светы, ведь ехала рано утром, и решила подстраховаться. Муж и обратился в полицию, когда Валя не приехала и перестала отвечать на звонки. Такси стали искать, а нашли владельца. Он сказал, что машину угнали. А потом какой-то собачник обнаружил Валю. Боже, что же творится?! – Маша опять закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
Я придвинулась к подруге и стала гладить ее по волосам, а потом притянула к себе и обняла.
– Прости меня, Вась. Я все думала, как бы я поступила на твоем месте. Сергей так выл на похоронах. На гроб кидался. Свету ведь в закрытом хоронили. Это было невыносимо, осознавать то, что с ней случилось. Прямо в день рождения. Ох, какая я дура, мне казалось… Я злилась на тебя. Не знала, как в глаза смотреть, что говорить… как хорошо, что ты жива. Прости меня, – сказала она и уткнулась в мою безразмерную ночнушку.
А я гладила, гладила ее по волосам, а внутри просыпалась ярость. Ненависть. Злость разливалась по онемевшему телу, обжигая кожу изнутри. Одна ночь так изменила нас. Из беззаботной девчонки я превратилась в самоубийцу. И пока я сводила счеты со своей бездарной жизнью, убийца продолжал убивать. Мразь! И никто не смог ему помешать.
Мне больше не хотелось умирать и лежать тут, теряя время. Теперь мне хотелось найти этого говнюка, отрезать ему все, что только можно и заставить проглотить не пережевывая. Ярость кипела, придавая сил. Если я не смогла предотвратить убийство Светы, я обязана помочь полиции найти этого ублюдка. А если им не нужна моя помощь, то значит, я сама разберусь с этим подонком. Вычислю, найду и уничтожу.
