Так и случилось. Когда Лили исполнилось девять, в лабораторию привели нового мутанта, но не сообщили об имени и, тем более, способностях, которыми владел мужчина. Он был не молод, – где-то сорок пять лет – невысокий, с каштановыми волосами, не примечательным лицом, но были в нем какие-то любопытные черты, какой-то секрет.
Его заключили в соседнюю комнату, так что когда Шоннэ вели на новые тренировки, проходя мимо, она встречалась с ним глазами, а он в ответ как будто глядел на нее по-доброму, с теплом, но девочка считала, что ей просто кажется, ведь почти никогда не было случая с кем-то пообщаться. В один из летних дней через небольшую решетку (почти у пола) в общей для обоих помещений стене, пролезла бумажная записка, в которой быстрым, размашистым почерком было сказано следующее: «Сегодня в полночь нужно поговорить. Главное – сиди у себя, и все узнаешь». Лили недоумевала. «Зачем ему со мной связываться? Почему именно я должна говорить с ним? Кто он? Узнаю ли я от него что-нибудь важное?» – проносились одна за другой мысли в голове девочки. Но она хотела поговорить с мутантом, хотя бы чтобы не ощущать себя слишком одинокой. В принципе, выполнить условие, при котором состоится разговор, было несложно – каждого одаренного круглосуточно держат в их камерах и не выпускают без надобности. Так что оставалось ждать полуночи.
Когда охранники завершили последний обход, стрелки часов показали двенадцать ночи. В этот момент Лили услышала негромкий стук. Только не в дверь, а в ту решетку, через которую к ней попало письмо. Она подошла, опустилась на пол и полушепотом спросила:
– Это вы стучали?
– Я. – Прозвучал среднего тембра голос.
– Кто вы?
– Мутант. – Девочка не уловила никаких эмоций, но продолжила:
– Я хотела узнать, как Вас зовут. – Уточнила Лили.
– Это не важно, но если тебе так любопытно, мое имя – Крис.
Ей сразу стало немного легче.
– Почему вы хотели со мной говорить?
После этого вопроса наступила долгая пауза. Шоннэ, подумала, что он решил не продолжать или ему вдруг стало нехорошо. Лили занервничала, пытаясь посмотреть сквозь решетку, но продолжила молчать. Затем снова зазвучал голос, ласковее того, что был до этого:
– Ты не должна здесь находиться. Твой дом и твоя семья далеко отсюда.
– Но я не знаю, кто моя семья, не знаю, где мой дом. – С горечью в каждом слове шептала девочка.
– Узнаешь, обязательно, я верю. Но также я верю в несправедливость отношения людей к нам. Мутанты веками пытаются отстоять свои позиции в мире, но ничего не выходит. Многие потеряли надежду. Я чувствую, что ты сможешь изменить наш мир и другие. Правда, пока не вижу, в какую сторону. Для этого тебе надо покинуть штаб и убежать как можно дальше, чтобы они тебя не поймали. От тебя зависит судьба твоей семьи и всех девяти миров…
Лили сидела, не двигаясь с места, застыв, словно ледяное изваяние, пытаясь переварить все, что сказал собеседник. Если бы он мог видеть ее лицо, то нашел бы на нем удивление и страх вперемешку с любопытством. Спустя две минуты мутант спросил:
– Лили, ты меня слышишь?
Она сквозь пелену расслышала его. Из всех самых насущных вопросов она задала лишь этот:
– Вы сказали, что «не видите, как я изменю мир». То есть ваша способность – смотреть в будущее?
– И да, и нет. Больше сказать не могу. Пока. Скоро тебе все станет ясно. Я помогу убежать из Л. И. П.Н., но дальше придется действовать самой.
