И, подмигнув, добавил:
– Спасибо за совет, мистер Харрисон. Я ваш должник.
– Никогда не говори этих слов юристу. – Мистер Харрисон улыбнулся во все свои тридцать два прекрасных зуба. – И вообще, следи за языком. В наше время его пробег дороже поездки на «Роллс-Ройсе».
– Учту, – сказал я, пожимая протянутую руку. – Мистер Харрисон, вы для меня делаете больше, чем родители.
– Ты это брось, – посмурнел юрист. – Ничего ты о своих предках не знаешь. Поверь, они достойны любви и уважения.
– Откуда ж мне о них знать, если они ничего не рассказывают! – ответил я. – Может, вы…
– Нет, – отрезал мистер Харрис. – Родители правильно делают, что молчат. Не сейчас. Ты еще растешь, у тебя личность не устаканилась. Черт его знает…
Он замер, подперев челюсть двумя пальцами, и сказал:
– Заболтался я с тобой. Пойду, у меня дел еще на сегодня немерено. Помни, что я сказал, а нужна будет консультация – приходи. Если платить бабки – лучше уж тому, кого хорошо знаешь.
И, развернув коляску, покатил по дорожке к дому.
Слова мистера Харриса озадачили меня так, что я даже про планшет ненадолго забыл. В них была какая-то тайна, интригующая и опасная, и связана она с моим рождением. Что же скрывают родители, да еще такое, за что я их должен любить и уважать? Может, у матери были трудные роды… в ходе которых она потеряла руку? Я нервно хохотнул. Как можно потерять руку при родах? Бред.
Тем не менее…
Я заехал на почту, отчитался, взял бабки (шеф мой по старинке платил чистоганом, хоть у меня имелась кредитка; я, правда, с собой ее не носил, дома лежала в ящике стола, чтобы не было искушения потратить накопленное на учебу, – когда в кармане пара баксов, много не спустишь) и попер домой. Мне не терпелось опробовать свою новинку… и проверить, на кого же она все-таки зарегистрирована. Что греха таить, я уже думал, где взять прогу, чтобы эту запись поправить. Эх, был бы Петр на месте… у него любым софтом можно разжиться, Восточная Европа же…
Дома тем не менее я не сразу бросился в свою комнату, сначала зашел на кухню, сточил приготовленный матушкой бургер с яйцом, запил соком и лишь потом отправился к себе. Но даже тогда планшет включил не сразу, решил, пусть сначала сестры заснут. А пока залез в Сеть по своему старенькому эпплу, чтобы раздобыть софтину и узнать, кто ж мне такой щедрый подарок удружил.
Тут меня ждал приятный сюрприз – Петр был на месте. Этот чудак почему-то не пользовался скайпом, предпочитая старый текстовый коммуникатор.
«Привет! Давненько тебя не слышно было, где пропадал?» – поинтересовался я.
«Привет! Проблемы, брат», – ответил он.
«Чет серьезное? Помощь нужна?» – уточнил я.
«Пока нет. – Он прислал пожимающий плечами смайлик. – Слушай, ты не в курсе, у вас последнее время никаких странных случаев не было?»
«Где, в городке?» – удивился я.
«В штате. И в целом по стране», – ответил он.
Я задумался: странных?
«В каком смысле странных?»
«Ок, спрошу прямо: у вас молодежь твоего возраста не пропадает?»
Я неопределенно фыркнул. Пропадает, конечно. Лет пять назад я даже какую-то передачу краем уха слышал о том, что ежегодно тысяч пятьдесят детей пропадают и половину так и не находят. Передача, правда, шла по любимому матушкой специфическому каналу, на котором всякие конспирологи рассказывают про страшных русских хакеров, подключенных спинным мозгом к Сети, и прочую ахинею.
«Пропадает, причем регулярно. По пятьдесят тысяч в год», – озвучил я конспирологические выкладки.
