Карл ждал вечера целую вечность. И когда большая минутная стрелка ратушных часов остановилась за пятнадцать минут до двенадцати, а маленькая упала в изголовье шести, Карл, словно дисциплинированный часовой, уже стоял в условленном месте. Прошла бездна времени и наконец-то ратушные часы пробили шесть раз. Из-за поворота выехала карета, и Карл сразу же догадался, что она по всем признакам принадлежит прекрасной незнакомке, а значит девушка с кораллами никто иная как принцесса Клара, известная в королевстве ценительница всего прекрасного.
Шестерка лошадей, в которую была запряжена карета, остановилась рядом с Карлом и ему оставалось только шагнуть внутрь кареты, тем более, что перед ним гостеприимно распахнулась украшенная королевским гербом золоченая дверца.
Карл поправил на плече мешок, где лежал футляр с кларнетом, с которым он никогда не расставался, и сделал шаг навстречу первому в своей жизни романтическому свиданию.
В карете сидел усатый офицер свирепого вида, который резко сорвал с плеча Карла мешок и ударил музыканта в грудь так, что Карл буквально сто раз перевернулся в воздухе, прежде чем, остался неподвижно лежать, на вымощенной камнем мостовой.
Очнувшись, Карл заплакал. Он плакал от боли, бессилия и обиды, а главное – он хорошо понимал, что без кларнета ему не остается ничего другого, как упасть в канаву у дороги и умереть. Еле поднявшись, Карл по-стариковски закряхтел и отправился в кофейню, где он завтракал последние тридцать лет. Хозяин кофейни, услужливый толстячок Якоб, любил Карла за его талант и скромность, а вовсе не потому, что тот был его постоянным посетителем. Увидев Карла у себя в кофейне в столь неурочный час и в таком «помятом» виде, Якоб подскочил к нему и помог усесться.
Карлу пришлось рассказать обо всем, что с ним приключилось.
– Ай-яй-яй, Ай-яй-яй, Карл, – запричитал Якоб. – Что же теперь будет? И зачем ей понадобился твой кларнет?
Ни опытный во всех житейских вопросах Якоб, ни тем более простодушный Карл, ни на минуту не сомневались, что все это дело рук принцессы Клары, первой красавицы королевства, меломанки и собирательницы предметов старины.
– Какой скандал, какой позор! Клара у Карла украла кларнет, – продолжал Якоб, – и вот так всегда: им развлечения, а нам горе луковое. Ой, кстати, Карл, ты наверное, голоден. Поешь моего лукового супчика, а там мы с тобой что-нибудь придумаем.
Якоб принес Карлу миску с дымящимся, аппетитно пахнущим луковым супом и сухариками из ржаного хлеба.
Через несколько часов, в опустевшей кофейне, Карл и Якоб уже разрабатывали план поиска и возвращения кларнета его законному владельцу.
– Какое невиданное вероломство с ее стороны, я даже предположить не мог, что все так обернется, – извиняющимся тоном простонал Карл.
Якоб язвительно парировал:
– А что ты думал, она тебя в карете повезет к папочке, и будет умолять короля благословить вас из-за ее любви к искусству?
– Ничего я не думал, – печально ответил Карл.
– Ну ладно, бодрее, мой друг. Мы вернем твой кларнет и пусть эта мерзавка не думает, что с нами можно вот так бессовестно поступать, – раздухарился хозяин кофейни.
– Но как? Как мы это сделаем? Королевский дворец окружен парком, который охраняют злющие псы, а вход в парк – вооруженные до зубов стражники, – сказал Карл с нескрываемым отчаянием.
Якоб закрыл своей ладонью рот Карла и зловеще прошептал:
