Выпускной у их курса должен был состояться только через два с половиной года, и такой ответ был непрозрачным намёком на то, что скорой встречи ждать не стоит.
Андрей растерянно повторил за ней: «Да, да, на выпускном».
– Доброй ночи, Андрей Матвеевич! Ещё раз спасибо, – сказала Ася, захлопнув дверь автомобиля. Андрей смог только вежливо кивнуть в ответ.
Андрей не делал резких движений и не пытался вновь встретиться с Асей. Но что-то изменилось в нём. Впервые за долгие годы он увидел, что бывает по-другому: без пустого молчания, когда нечего друг другу сказать, и вымученных вечерних разговоров о погоде и мировых новостях. Даже Елена заметила эту перемену в Андрее: «Андрюш, у тебя испортился аппетит. Пора записаться к Марку Давидовичу». Но едва ли гастроэнтеролог, даже такого высокого класса, каким, несомненно, являлся Марк Давидович, смог бы решить сердечные дела Андрея. За это не взялись бы даже лучшие кардиологи.
Андрей несколько раз ездил к университету. Он часами стоял перед зданием: наблюдал, как Ася смеётся в компании однокурсников по дороге к метро и бегает между парами в соседнее кафе. Постепенно Андрей принял своё незавидное положение тихого воздыхателя. За свою жизнь он научился смирению, поэтому особых усилий ему для этого не потребовалось.
Нельзя сказать, что у Андрея был большой опыт любовных переживаний. Первые романтические чувства он испытал в старших классах. Андрей влюбился в Свету, парикмахера, которая делала ему модную причёску маллет. Света носила большие круглые серьги и курила синий L&M, оставляя на сигаретах следы яркой помады. Длинные вьющиеся волосы девушки вскружили голову Андрею, и он раздобыл у разговорчивых коллег Светы её домашний номер. Андрей долго собирался с духом. Как-то вечером трясущимися руками он набрал её номер и договорился о встрече. Андрей подарил Свете роскошный букет, на который ушла половина стипендии. Они посмотрели какой-то американский фильм класса «B» в местном кинотеатре, во время которого Света смачно лопала пузыри от жевательной резинки и была немногословна. Но Андрей уже создал себе идеальный образ, ничего общего не имеющий с настоящей Светой. Она казалась ему строптивой Кармен, загадочной Радой и романтичной Эсмеральдой одновременно. В его сознании сплелись воедино образы всех роковых красавиц, которых он видел в кино и о которых когда-то читал. И эти неземные грёзы материализовались в виде вполне себе земной, можно даже сказать приземлённой, Светы. Ограниченность и немногословность этой девушки Андрей воспринимал как загадочность, а бескультурье принимал за пылкий нрав. В общем, любой её недостаток он с лёгкостью обращал в достоинство. Закончилась их история довольно прозаично. На третьем свидании окрылённый любовью Андрей провожал свою Эсмеральду до беляевской шестнадцатиэтажки. Как и полагается сказочной героине, Света жила в «башне». У подъезда, позвякивая ключами от «девятки» цвета «мокрый асфальт», их поджидал Рома Кассетник, который, как оказалось, уже год встречался со Светой. Рома был типичным «любером», сколотившим первый капитал на крышевании палаток с электроникой. Завсегдатай качалки, широкоплечий Рома постоянно сутулился при ходьбе и при должном воображении отдалённо напоминал Квазимодо. После встречи с Кассетником у Андрея были разбиты нос, губа и иллюзии по поводу дальнейших романтических отношений со Светой. Андрей, сам того не зная, стал катализатором нового витка начавшего было угасать романа Светы и Кассетника.
