Дима не мог вспомнить, что творилось с ним до того, как он сел в самолёт, но знал, что прилетел в санаторий, потому что так было нужно.
Сомнение колыхнулось – в самом деле, его место сейчас здесь?
Он внимательнее посмотрел на беспечную молодёжь. Неужели никто не видит странностей? И почему все такие счастливые и довольные? Он напряг память – как вчера вечером оказался в номере? как разложил вещи?
Что-то неправильное во всём этом…
Возле стойки регистрации (на удивление пустой) он встретил Кристину – свою школьную любовь. Она выглядела совсем юной, почти подростком, будто и не было пятнадцати лет разлуки, будто ещё впереди первый их неловкий поцелуй… Дима растерялся – точь-в-точь, когда сталкивался с ненаглядной в школьном коридоре.
– Привет, – сказал он, краснея.
Кристина просияла. Губы её расплылись в приветливой улыбке. Две металлические полосочки на зубах блеснули. Да, в одиннадцатом классе она носила брекеты!
– Привет, Дим! Как твои дела?
Волосы, щёчки, тонкая шея – Кристина как ожившее воспоминание. Сладкое воспоминание.
– Нормально, – ответил он.
– Ты видел кого-нибудь из наших? Я только приехала и не успела толком осмотреться.
– Нет, я никого не встречал. Да и тебя не видел… сколько лет?
– Вроде как вчера расстались, – она некстати хихикнула. – Но мне, правда, интересно, что там у Насти, Жени, Олега. Ты не слышал о них? Узнать бы как поживают.
– Не следил. А ты сама? Как жила все эти годы?
Кристина свела на переносице тонкие подведённые бровки.
– Наверно… как-то жила, – и бросила на Диму горячий взгляд. – Зачем о прошлом? Ты хочешь вина? Пойдём к морю и будем пить вино. Пока мы молоды, пока мы можем.
Он криво ухмыльнулся.
– И тебя ничего не настораживает?
– Мы же в санатории. В санатории так положено!
Они вышли на улицу. Высоко в ясном небе мчались два самолёта. Кристина смотрела на них.
– Я никогда раньше не летала. Это был мой первый раз.
– Они летят. Куда-то.
– На другие острова.
Дима знал, что это правда – есть и другие острова.
Происходило всё быстро – школьные чувства захлёстывали, а вместе с ними появилось и какое-то задорное мальчишеское настроение, такое наивное, непосредственное, и которое Дима старался гнать от себя. Пытался вспоминать жену. Как её звали? Ни имя, ни обрывки свадьбы, а лицо вставало перед мысленным взором – румяное, красивое, родное. А вдруг и она здесь где-то? Должна быть, должна.
Дима всматривался за горизонт, стараясь разглядеть очертания островов. Морской бриз колыхал бутоны роз на ухоженных клумбах. Журчали повсюду фонтанчики. В небольших искусственных водоёмах полные собственного достоинства плавали лебеди, порой лениво зевали и тянули длинные шеи к протянутым кусочкам хлеба.
По аллее вдоль кипарисов шла парочка – Кристина и некий толстый паренёк. Шли, держась за руки. Дима, заметив их, задохнулся от ревности. Ощущение, что обманули, пообещав одно, а выдав другое, схватило его. И тут же он зажмурился и представил лицо жены, и жена произнесла: всё будет хорошо.
Совсем близко, разрывая механическим гулом чистую тишину санатория, пронёсся самолёт.
Дима спустился на пляж. На песке сидела ещё одна парочка. В ногах у них стояла плетеная корзина, из неё свисали крупные сочные грозди тёмного винограда. Рядом лежала кучка апельсиновых шкурок. Парень и девушка по очереди отхлёбывали вино из горлышка и мазали кисточками по холсту на мольберте.
