– Я не собираюсь это делать. Я собираюсь работать.
Он налил себе еще одну чашку кофе и закурил сигарету.
– Чем ты намерена заняться?
Дженюари пожала плечами:
– Раньше я всегда думала, что буду работать в шоу-бизнесе – как ты. В каком-то смысле мне казалось, что вся моя жизнь проходит в нем. Думаю, я могу играть. Но у меня нет опыта. И сейчас мало вакансий. Но существуют экспериментальные театры-студии. Возможно, мне удастся получить должность помощника продюсера или дублерши, роль без слов, что угодно. Ди права в одном – я хочу что-то делать.
Он, похоже, задумался.
– Большинство продюсеров и режиссеров, которых я знаю, сейчас на Западном побережье. В экспериментальных театрах царит новое поколение. Я позвоню в агентство Джонсона – Харриса. Это солидная фирма. Ее вице-президент по кинобизнесу – Сэмми Тибет. Я попрошу его представить тебя шефу театрального отдела. – Майк посмотрел на часы. – Позвоню туда через час.
– Это было бы замечательно. Может быть, они встретятся со мной сегодня. – Она встала. – А сейчас я намерена опустошить прилавки нью-йоркских магазинов – ты еще вчера велел мне сделать это.
Майк улыбнулся:
– Однако у тебя самой такое желание появилось только сегодня.
Она кивнула:
– Это свидетельствует лишь о том, как много значит хорошо выспаться.
Третья авеню оказалась целым миром. Дженюари забросила в «Пьер» коробки с брюками, длинными рубашками, юбками – ей едва хватило массивных латунных вешалок, чтобы разместить одежду в шкафах. Теперь ее гардероб был не хуже, чем у любой другой нью-йоркской модницы.
«Блеск» был центром моды; там постоянно кипела бурная жизнь. Секретарша отправила Дженюари в конец коридора. Сотрудники разглядывали макет журнала, куда-то спешили молодые люди с папками для рисунков. Девушки бегали с эскизами в руках. Яркий «дневной» свет заливал помещения, почти не имевшие окон. У худых девушек с длинными волосами и чуть затемненными стеклами очков и молодых людей с ухоженными бородами был очень современный вид. Дженюари обрадовалась тому, что она надела один из своих новых костюмов.
Она остановилась в конце коридора перед большой блестящей белой дверью с впечатляющими деревянными буквами: «Линда Риггз». Секретарша, сидевшая в тесной приемной, провела Дженюари в шикарный угловой кабинет с окнами от пола до потолка. За столом сидела красивая молодая женщина. Прижав плечом телефонную трубку к уху, она слушала и писала. Интерьер кабинета был ультрасовременным. Белые стены, оранжевый ковер на черном паркетном полу, картины, напоминавшие цветные тесты Роршаха, кресла, обтянутые белой кожей, черный бархатный диван, стеклянные столики, и везде – экземпляры «Блеска». Несмотря на роскошь обстановки, атмосфера здесь была вполне рабочая. Дженюари села и стала ждать, когда женщина закончит разговор. Трудно было представить Линду с ее комичным лицом среди этого великолепия. Женщина улыбнулась и дала Дженюари понять, что пытается освободиться. Дженюари ответила ей понимающей улыбкой и посмотрела на рукописи, лежавшие на подоконнике. Стол был завален изданиями конкурентов – экземплярами «Женского журнала», «Космополитен», «Моды».
Женщина положила трубку.
– Извини. Этот разговор мог длиться бесконечно.
Взглянув на Дженюари, она улыбнулась:
– О, ты стала настоящей красавицей. Хотя иначе и быть не могло – при таком отце, как Майк Уэйн.
Дженюари вежливо улыбнулась и подумала: «Где же Линда?» Эта приветливая красивая дама разглядывала ее с явным любопытством.
