Он, Граб, уже давно меня раздражает. За несколько последних лет мы очень изменились и, разумеется, изменился и характер наших отношений. Чучалин, присутствующий здесь же, считается главным другом Грабова, а я, как и в далёкие школьные годы, в качестве примкнувшего, которому оказана великая честь тем, что он принят в дружескую компанию. Чучалин всё больше помалкивает или смеётся шуткам Грабова (как новым так и старым), которых, следует признать у Грабова имеется вагон и маленькая тележка.
Относительно недавно я стал замечать некоторые странности в поведении Граба, при этом «странности» почему-то так или иначе в основном касались меня. Хотя, почему, собственно, только меня? Очень похоже, что и всех остальных людей… Своё пренебрежение и высокомерие в отношении окружающих Граб перестал скрывать, как делал это раньше, но это ещё не всё. Он стал получать удовольствие от мерзких сплетен и слухов, которые зачастую выдумывал сам, взяв, однако за основу реальный факт, перевернув всё с ног на голову, а затем тиражировал где попало и кому попало, нисколько этого не стесняясь.
Конечно, уместен вопрос: а почему я, учитывая все эти далеко не лучшие изменения в характере некогда близкого приятеля (которому в своё время даже доверялись очень личные тайны), продолжаю с ним общение? И не только общение, но и встречи, подобные сегодняшней. Сложный вопрос. Может быть, это многолетняя привычка. Может быть то обстоятельство, что мы помним друг друга с 13 лет, и из людей школьного прошлого, кто через десятилетия продолжает со мной общение, остались только Граб и Чучалин… Нет, конечно, другие одноклассники тоже пока живы и здоровы (за некоторым исключением) и раз в «пятилетку» проводятся встречи выпускников. Но вне этих встреч никто не проявляет друг к другу особого интереса. Как-то так установилось, что постоянные дружеские отношения поддерживаем только мы – Грабов, Чучалин и я. Когда раз в полугодие я приезжаю в отпуск, друзья неизменно оказываются где-то поблизости. При этом сверх деловые и сверх занятые, всем видом давая понять, что им очень некогда, но ради встречи со мной жертвуют своим драгоценным временем. Мы встречаемся то в бильярдном клубе, то в разных более или менее приличных кафе, а летом традиционно проводим вечер на берегу речки. Они со своими жёнами, я, соответственно, без (моя жена не любит ездить со мной в отпуск). Зимой как правило случаются дружеские «гитарные» вечеринки в домашней обстановке, то у Грабова, то у Чучалина.
Сценарий встреч всегда один и тот же, поскольку Грабов, который считает себя безусловным лидером в нашей тройке не любит «нарушения традиций». Театр одного актёра, начинается после пятой – шестой рюмки. Граб оттягивает всё внимание на себя. Он острит, рассказывает смешные байки, иногда бородатые и не очень пристойные анекдоты. Если кто-нибудь пытается взять слово (им оказываюсь неизменно я), он может грубо перебить, либо сказать что-нибудь в пику, давая всем понять, что то о чём я хочу сказать совершенно неинтересно. Его молчаливо поддерживают остальные члены нашего маленького сообщества: жена Граба, Чучалин и жена Чучалина. Таким образом я вынужден что-то говорить (не молчать же весь вечер) только тогда, когда Граб ест, пьёт или берёт передышку после очередного своего рассказа.
Сейчас, после того, как умолол целую курицу (со второй возится Чучалин) и половину кастрюли вареной картошки, он вполне всем доволен и, вальяжно развалив свой объёмный живот на коврике, травит очередную «рассказку». Собственно, не очередную. Эту историю он рассказывает уже во второй, если не в третий раз.
