– Какую? – второй, чуть пониже ростом, подошёл к дереву и наклонился. В его руках оказалась гитара. Присев на песчаный берег, молодой человек провёл большим пальцем по натянутым струнам, наклонил голову, будто прислушивается к множеству звуков, покрутил пару деталей на конце грифа и ещё раз погладил большим пальцем две нижние струны, цокнув при этом языком.
– Девочку?
– Угу, – отозвался третий, сидя на корточках и ковыряя палкой в кострище.
Парнишка кашлянул два раза, сплюнул через гитару в травянистый покров, сильно ударил несколько раз кулаком в свою мощную грудь, наклоняя голову пониже (странный какой-то), и пальцы правой руки забегали по музыкальным нитям, похожим на рыболовную леску.
– Плачет девушка в автомате,
Сделав паузу, пристально посмотрел на своих друзей застывшими глазами.
– Кутаясь в зябкое пальтецо,
Кивнул тому – с вытянутыми коленками – и тут же получил сигарету в зубы. С удовольствием затянулся, держа губами белёсую отраву, встряхнул густой, цвета вороньего крыла шевелюрой и выпустил через ноздри вонючий сигаретный дым.
– Вся в слезах, и в губной помаде
Перепачканное лицо-о-о-о.
Двое подхватили припев и спели в унисон, протягивая букву «о» до последнего глотка кислорода в лёгких.
– Вся в слезах, и в губной помаде
Перепачканное лицо-о-о-о…
(стихи А. Вознесенского)
Наташа смотрела на парней, не узнавая, кто из них кто, и слушала их красивые до умопомрачения голоса. Боже, как они поют! Заслушаться можно… Она стояла как вкопанная, вытянув шею и открыв рот. До ребят метров двадцать, и надо бы уйти, но она не смогла совладать с собой. С недетским интересом рассматривала полураздетых красавчиков и краснела.
– Наливай, чё сидим, – предложил выпить тот, что сидит у костра. – До стола ещё три часа…
Гитарист переложил музыкальный инструмент подальше от воды и с трудом поднялся на ноги.
– А вот и девочка! – произнёс игриво, заметив остолбеневшего подростка. – Иди сюда, чё ты, как неродная! – подозвал к себе.
– Это же Володя… – не своим голосом прошептала Наташа, узнав в мускулистом гитаристе соседа. – Он ещё и поёт? Вот это голос…
Сняла туфли и подбежала к весёлой компании.
– Привет! – встала рядом с Вовой, который уже вовсю копошился в матерчатой сумке. – А ты почему здесь?
– Отдыхаем, – ответил парень, вытащив бутылку портвейна и гранёный стакан. – Будешь?
– Не-е, – сморщилась Наташа, отпрянув от спиртного.
– И правильно, – в сумке нашлась литровая банка с яблочным компотом. – Держи, – сунул в руки соседки и развернулся к друзьям.
– Илюх, возьми там… – намекнул на сумку, – огурцы, хлеб – всё, что есть, и раскладывайте.
Вова подошёл к расправленному на берегу тонкому покрывалу, предложил Наташе присесть, а сам шагнул к воде. Положил бутылку в воду, подальше от берега, и присоединился к своим друзьям.
– А праздника не будет? – Наташе стало грустно. Что это за торжество, когда нет застолья и танцевальной музыки?..
– Я же сказал, вечером, – казалось, Вова пожалел, что пригласил малолетку на свои проводы. – Сань, сколько сейчас? – нетерпеливо задал вопрос местному парнишке.
– Пять. Без пяти, – отозвался Саша и выпрямился, чтобы расходиться. Ноги совсем затекли.
– Пять, значит, – Вова прилёг на согретое весенним солнцем покрывало и уставился в ленивые кучевые облака, проплывающие по голубому, спокойному небу.
– Да не приедет она, – Илья переместил продукты на середину «скатерти», – нашёл, кого ждать.
