— Фу. Фу. Какая гадость! — хнычу я, поднимаясь и начиная прыгать на одной ноге.
Прыгаю в сторону ванной, залезаю в неё и судорожно начинаю мыть ногу с мылом. Тру мочалкой. Склоняюсь вниз и содрогаюсь от сухих рвотных позывов. Как же я его ненавижу! Какой же он омерзительный! Стыдно говорить, но я жду, когда он умрёт.
Вымывшись и в очередной раз разрыдавшись, подхожу к неподвижному телу отца. Надев маску, перчатки и схватив ведро с водой и тряпкой, начинаю убирать все следы с пола.
— Ненавижу тебя, старый урод, — не выдержав, пинаю отца носком тапка в костлявый зад.
Быстро убрав всё с пола, одеваюсь и, закрыв свою комнату на ключ, покидаю квартиру. Медленно спускаюсь по лестнице и покидаю подъезд, неторопливым шагом иду в сторону кладбища. Слёзы застилают глаза, я практически не вижу дороги. Я иду знакомыми тропами.
Опускаюсь на корточки возле надгробного камня матери. Протягиваю руку и дрожащими пальцами провожу по фотографии, с которой она мне улыбается.
— Я скучаю, мам, — со всхлипом говорю я. — Мне так сильно тебя не хватает. Он совсем не меняется. С каждым днём становится всё хуже и хуже. Мам… Мне так стыдно за те слова, которые я сказала тебе за день до твоей смерти… Я не злюсь, мам. Я простила.
Я замолкаю, потому что спазм сжимает горло. Тру глаза, запрокидываю голову назад и глубоко втягиваю ледяной воздух. Меня начинает потряхивать от того, что я слишком долго плакала.
Ещё долго я сижу возле могилы матери, пока от холода меня не начинает трясти. Кое-как поднимаюсь с земли и направляюсь к воротам. Я не сразу осознаю, что кто-то преградил мне путь. Просто в какой-то момент налетаю на чью-то каменную грудь.
— Извините, — бормочу себе под нос, не желаю поднимать глаза и с кем-то разговаривать.
— Лена? — слышу удивлённый голос над головой.
Всё же вскидываю глаза на обладателя каменной груди и сталкиваюсь взглядом с Костей. В удивлении приоткрываю губы. Распахиваю глаза и шмыгаю носом.
— Ты что здесь делаешь? — спрашиваю осипшим от слёз голосом.
— Да так… Приходил к своей… Не имеет значения, — он машет рукой. — А ты?
— Я была у мамы, — я снова всхлипываю.
— Тебя всю трясёт. Ты сильно замёрзла? Руки ледяные, — хватает огромными руками мои ладошки. — Пойдём. Пойдём, Лен. У меня тут машина совсем не далеко. Пойдём.
Правую руку закидывает мне на плечо, левой обхватывает обе мои ладошки. Потом и вовсе подносит ко рту и горячим дыханием согревает ледяную кожу. Я вздрагиваю и вскидываю изумлённый взгляд на Костю. Хмурю брови и не могу понять, почему парень проявляет такую заботу.
— Кость…
— Пойдём, пойдём, не переживай.
Я еле переставляю ноги. И не могу даже возразить. Послушно сажусь на переднее сиденье машины парня. И благодарно выдыхаю, когда он накидывает мне на плечи свою куртку. Садится на водительское сиденье. Заводит машину и включает печку.
— Ты будешь чай?
Парень останавливает машину у какого-то дома, поворачивает ко мне лицо. Смотрит внимательно, пронзительным, пронизывающим до самых печёнок взглядом. Я некоторое время слепо смотрю на него, не понимая толком, что он у меня спрашивает. Все мои мысли сейчас заняты мамой.
— Что? — переспрашиваю сухими губами.
— Пойдём. Посидим в ресторане. Чай попьём. Согреемся. Ты никуда не спешишь? На пары сегодня пойдёшь?
— Нет… Не пойду, — отрицательно мотаю головой.
— Пойдём тогда. Тебе нужно хорошо согреться, — улыбается, демонстрируя ямочку на щеке.
