У выхода из больничного корпуса к ней подошел хромой мужичок в грязных лохмотьях и жалобно произнес:
– Помогите, чем можете, ради Христа!
Прежде Мария Николаевна милостыню не подавала, брезгливо обходя нищих стороной, но теперь ее рука вдруг потянулась за кошельком. В кожаном портмоне оказались крупные купюры, и Мария протянула бедняге тысячу рублей. Мужчина упал на колени:
– Спасительница светлая! Да я на эти деньги неделю кушать буду…
– Ну, что вы! Вставайте с земли, а то простудитесь, – в растерянности произнесла Мария и вручила страдальцу, по щекам которого градом катились слезы, еще несколько купюр.
Очутившись дома, Мария Николаевна долго не могла уснуть, размышляя о том, как всего на тысячу рублей питаться целую неделю?
Утром за завтраком она по привычке зашла в интернет, чтобы ознакомиться с курсом валют. На глаза случайно попалась статья о деятельности одного благотворительного фонда, где рассказывалось о судьбах людей, лишившихся крова и средств к существованию.
До сих пор, проживая счастливую жизнь в созданном уютном мирке, Мария не задумывалась о другой стороне человеческого бытия, наполненного горем и отчаянием. Лишь теперь, соприкоснувшись с бедой, ее сердце дрогнуло: «А ведь я могу пожертвовать обездоленным некоторую сумму. Конечно, всех не спасешь, но если хоть кому-то это принесет облегчение, будет неплохо», – рассудила Мария, решив в ближайшие дни перечислить на счет фонда деньги. Правда, выполнить это ей не удалось.
Следующую неделю она провела в больнице у Виталия. В состоянии юноши наметились улучшения, вскоре его выписали домой. Тем временем супруг Марии Николаевны сумел наладить новый бизнес, и жизнь семьи вошла в прежнее русло.
Отправляясь на ежедневный променад, Мария без устали носилась по магазинам, сметая с прилавков все подряд и, ощущая себя счастливой в созданном уютном мирке, не хотела думать о другой стороне человеческого бытия. Изредка вспоминая о благих намерениях отправить денежный перевод в помощь нуждающимся, мысленно она повторяла: «Не сегодня! Как-нибудь в другой раз… Может, я подумаю об этом завтра».
…Что может быть несчастнее тех, кто подвизаются в добродетели напоказ людям, омрачают лица свои постами и творят молитвы на перекрестках, когда труды они претерпевают, а всякой награды лишаются?
святитель Иоанн Златоуст
Рассадив бархатцы по цветнику, Евгения освежила могильное ограждение серебрянкой и только устроилась на скамеечке, чтобы помолиться об упокоении усопших родственников, как мирную кладбищенскую тишину нарушил истошный крик. Женя вздрогнула, огляделась по сторонам: «Может, плохо кому-то стало?», – но через минуту уловила в потоке гортанных звуков, несущихся из-за деревьев, едва различимые слова: «…со святыми упокой, Христе…», «…идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание…».
От надрывного пения, походившего на мучительный предсмертный стон, стая испуганного воронья с карканьем взлетела ввысь, а народ, пришедший на погост, всполошился и начал расходиться.
Вскоре кладбище опустело, Евгения тоже засобиралась домой. При выходе из центральных ворот она увидела женщину, облаченную в длинное платье и платок, повязанный «внахмурку», в которой узнала соседку по даче:
– Анна? Неожиданная встреча!
– У меня здесь бабушка похоронена, – расплылась в улыбке приятельница. – Была на могиле, пела литию,
«Теперь понятно, кто выл на кладбище», – подумала Евгения, а вслух произнесла:
