Огненная дева - страница 23

– У меня тоже есть сюрприз, – говорит Некко.

– Правда? – спрашивает Гермес, отрывая кусок хлеба и отрезая ломтик сыра.

– Это большой сюрприз, и я не уверена, что он тебе понравится.

– Что такое? – спрашивает Гермес и откладывает еду в сторону.

– Ну, дело в том… – Некко замолкает, словно боится продолжать. Но она не трусиха. Она Огненная Дева. – Я беременна. – Она позволяет словам вылетать, как искрам, и видит потрясение, которое они вызывают у него.

– Ты… ты уверена? – мямлит он.

– Не сказала бы, если бы не была уверена.

– Но мы были осторожны, – говорит Гермес.

– Полагаю, недостаточно осторожны, – отзывается она.

– Ничего себе, – бормочет он, таращась на нее. – Ребенок? Ты давно знаешь?

– Последние две недели.

Это потрясает его еще больше, чем главная новость.

– Почему же ты не сказала мне?

– Мне нужно было подумать. Понять, чего я хочу.

Наступает пауза, как будто оба затаили дыхание.

– И?..

– И я решила, что хочу сохранить ребенка, – говорит Некко. – Но я не жду ничего от тебя. Я знаю, что последнее, чего ты хочешь, это стать отцом, особенно таким образом. Думаю, мне следует обратиться в приют «Маяк» или в другое похожее место. Уйти с улицы, провериться в клинике.

Она читала о беременности в библиотеке и сейчас думает о разных вещах, которые могут пойти вкривь и вкось: внематочная беременность, выкидыш, различные врожденные дефекты. Ей нужно дать ребенку шанс родиться здоровым. Ей нужна хорошая еда. Безопасное место для сна. Витамины. Ей нужно принимать специальные витамины с железом и фолиевой кислотой. Так сказано в книгах.

Гермес широко улыбается:

– У тебя будет ребенок.

– Да, – говорит Некко. У нее немного кружится голова, потому что, когда слышишь такие слова от кого-то еще, это делает их реальными.

Он кладет руку ей на живот. Его ладонь теплая, пальцы мозолистые и загрубевшие.

– Ты будешь мамой, – говорит он. – А я собираюсь стать отцом.

Когда Некко слышит эти слова, то ее как будто подхватывает огромная волна и выносит на далекий, очень далекий берег. Берег, где существуют мамы, папы, крошечные младенцы, песенки и детские колыбельные. «Послушайте сказочку, вы, шалуны, / Корова подпрыгнула выше луны!» Но потом накатывает другая волна воспоминаний – та, что угрожает разрушить все, что может вернуть ей вкус к нормальной жизни. Это наследие Потопа. Некко бьется, стараясь вырваться на поверхность, голова пульсирует болью.

– Да, – говорит Некко.

– Ты уверена, что хочешь этого? – спрашивает Гермес. – Стать мамой?

Он говорит так, словно ей под видом подарка вручили нечто неправильное: две пары левых туфель, чайную чашку с дырой в донышке.

– Да, уверена. Но, повторяю, тебе не обязательно приобщаться к этому. Я и сама могу справиться.

– Но я часть этого, – говорит Гермес и привлекает Некко к себе. – Я никуда не денусь. Я буду заботиться о тебе и малыше, и у нас будет настоящая семья. Ты увидишь. Все это делает гораздо более важной ту вещь, которую я хочу показать тебе завтра. Это просто идеально.

Настоящая семья. Некко даже не уверена, что это значит. Она помнит своих родителей, ухаживавших за ней перед сном, еще до наводнения, когда она была просто маленькой девочкой. Мама причесывала и заплетала ей волосы, а папа читал сказку. Каждый вечер она была счастлива и чувствовала себя